за оружием для антоновской армии. Естественно, Матюхин спросит, где отряд, и ответ заготовлен. Самое худшее — если не удастся найти Матюхина. Тогда он вернется с задания ни с чем. Конечно, никто не будет за это корить: не всегда ведь все удается чекистам. Но в душе у него будет осадок: на него надеялись товарищи…

Проснулся рано, отчего — и сам не понял. Было прохладно. Солнце освещало верхушки высоких тополей, на которых разместились вороны. Решил еще полежать: куда, собственно, идти? В дом? Кто его там ждет?

Пролежал до тех пор, пока из дома не вышла хозяйка и не подошла к амбару. Тогда Тузинкевич слез с сеновала и спросил:

— Племянник еще спит?

— Да что вы, — ответила хозяйка, — он с рассветом ушел искать Ивана. — Взяв что-то в амбаре, она предложила: — Зайдите в дом, попейте хоть чайку.

Тузинкевич охотно принял приглашение. В доме сел на лавку, достал из своего мешка два небольших куска сахара и один дал хозяйке. Выложил краюху хлеба.

— Вот спасибо, — поблагодарила хозяйка. — Давно у нас в селе нет сахара. — Она вытащила из шкафа кусок сала и угостила Чеслава.

Чай и еда повысили настроение. Тузинкевич вышел во двор, уселся в тени и стал коротать время.

Иван Баранов пришел к полудню. Едва взглянув на Тузинкевича, сразу признал его, приветливо поздоровался и спросил:

— Звали меня?

— Да. У меня важное дело к Ивану Матюхину. Помогите его разыскать.

— Я сам его давно не видел. Да и видеть не хочу…

«Если не видел и видеть не хочешь, тогда зачем пришел ко мне? — мгновенно сообразил Тузинкевич. — Отлично знаешь, кто я такой и по какому делу пришел…» Спокойно сказал:

— Он будет и мне, и вам благодарен.

Баранов помолчал.

— Ну ладно. Может, в другом селе кто знает. Пойдем.

Они шли степной дорогой, потоп перелеском. Порядком устали. Часа через два пришли в соседнее село. Как оно называлось? Для Тузинкевича это не имело значения.

Баранов оставил его у околицы. Тузинкевич опять ждал сидя на траве, в тени дерева, благо было сухо и тепло. Наконец появился Баранов в сопровождении высокого незнакомого мужика. Приблизившись, сказал:

— Вот Василий попробует вам помочь. Я больше ничего не знаю. Бывайте здоровы, — повернулся и пошел обратно в свою деревню.

Василий опять стал расспрашивать, зачем Тузинкевичу нужен Матюхин. Чеслав вынужден был объяснить:

— От разговора с Матюхиным зависит многое. В этой встрече Матюхин заинтересован не меньше чем я.

Мужик понял, что молодой человек говорит серьезно и напрасно не стал бы рисковать. Сказал:

— Жди меня здесь. Достану подводу, припасу продуктов — и поедем. Точно не знаю, где теперь Иван, но попробуем поискать.

Выехали только под вечер. Когда совсем стемнело и не стало видно дорогу, соорудили в кустах шалаш. Развели костер. Поужинали тем, что было у Тузинкевича и что припас Василий. Улеглись спать, подложив под себя охапки сена. Рядом посапывала, похрустывала, пережевывая овес, привязанная лошадь.

Едва рассвело, Василий поднял Тузинкевича. Наскоро перекусив, они поехали дальше. Василий был человеком неразговорчивым. И только однажды, когда взошло солнце, показывая кнутовищем в сторону большого холма, едва вырисовывающегося в утренней дымке, сказал:

— Там Бондари. Нам нужно быстрее проскочить мимо, чтобы нас не заметили красные. Там стоят их части.

Часа через два въехали в лес. Лесная дорога, вначале широкая, петляя и извиваясь, становилась все уже, и Василий направлял лошадь по одному ему известным приметам. Сквозь листву высоких дубов и кленов пробивались лучи солнца, и было приятно передвигаться в этом зеленом полумраке.

— Далеко еще? — поинтересовался Тузинкевич.

— Должно быть, где-то здесь, поблизости, если не перебрались в другое место.

Но они ехали еще не меньше часа, пока в лесу их кто-то не окликнул. Василий ответил на крик громко. Потом назвал свое имя, остановил лошадь. Вскоре к ним подъехали верхом на лошадях два мужика с винтовками за плечами.

— Что нужно? — спросил один из них грубо.

— Василий я, — повторил спутник Тузинкевича. — Меня знает командир ваш — Иван. Вот ему, — он показал на Чеслава, — нужно срочно с ним поговорить.

— Кто ты такой? — спросил мужик Чеслава.

— Иван меня знает, — спокойно ответил Тузинкевич.

— Поезжайте за ним. — Тот, что спрашивал, кивнул головой на своего спутника и сам ускакал в лес. Второй всадник свернул на едва заметную тропу и медленно поехал впереди.

Теперь мысли Тузинкевича были заняты одним: «Как-то встретит Матюхин?» Он уже не сомневался, что его доставят к этому бандитскому главарю. Так они ехали версты две-три, пока их не остановили снова. Подошла вооруженная группа. Василий остался сидеть на телеге, а Тузинкевичу предложили следовать за ними куда-то дальше в лес. Он уже порядком устал. В лесу становилось сумрачно. Вскоре он почувствовал запах лесной гари, потом запахло конюшней. Они вышли на большую поляну. Подул ветерок, и стало светло. В дальнем конце поляны стояла изба, к которой они направились.

Тузинкевича ввели в избу. Два человека вошли следом за ним.

— Вот этот спрашивает тебя, — сказал один из сопровождавших кому-то, кого Тузинкевич еще не рассмотрел, так как его глаза еще не привыкли к полумраку.

— Ты кто? — спросил жесткий голос из дальнего угла комнаты.

— Мне нужен Иван Матюхин, — не отвечая на вопрос, твердо сказал Тузинкевич.

— Кто тебя направил ко мне?

— Вы меня должны помнить, — опять Тузинкевич не ответил на вопрос. — Я Миша, приезжал вместе с Петровичем.

— Я тебя помню. Но почему ты ищешь меня, а не кого-нибудь другого? Объясни мне сначала это! — Голос Матюхина, а это был он, и Тузинкевич это понял, звучал угрожающе.

— Организация эсеров, в которой я состою, о чем вам должно быть известно, связалась в Москве с товарищем Ишиным. Он посоветовал разыскать вас…

— Что с Ишиным?

— Он надежно укрыт… Так же как и отряд, который был послан в Воронеж за оружием.

Наступило длительное молчание. Тузинкевич все так же стоял у порога. Войти в комнату его никто не приглашал. В сумраке он стал различать контуры какого-то человека. Он не мог с уверенностью сказать, что разговаривает с Иваном Матюхиным, но весь тон беседы свидетельствовал о том, что говорит он с главарем.

— Хорошо. Иди отдыхай. Я подумаю, — наконец сказал Матюхин. — Потом позову.

Прием был не из приятных. Но нервы у Чеслава были еще крепкие. Да он и не рассчитывал на радостную встречу. И все же весь остаток дня он провел в размышлении: «Кто его знает, что придет в голову этому бандиту! Может быть, будет допрашивать «особыми методами», которыми допрашивали антоновцы коммунистов, о чем Чеслав слышал от Муравьева?» И когда