Тогда Мэнди пришлось отказаться от своего решения. Мужчина не верил в совпадения, но воительнице духи объяснили, что к чему. Теперь даже вспоминать имя охотника у нее не было желания.

Свыкнуться с этой мыслью было сложно лишь первый десяток лет, пока Амадинллин не пояснили – на свете есть мужчины, желающие разделить с ней постель на одну или пару ночей, а после найти другую. Мэнди не печалило то, что у нее не будет семьи. В мире проживало много детей, чьи родители по своей прихоти или по воле духов оставили отпрысков.

И Амадинллин, что должна была стать защитницей своего народа, продолжила обучение. Она много путешествовала – сначала с матерью, сестрой и братьями, а после, когда почти всех их забрали к себе духи, в одиночестве. О великой судьбе знали во всех поселениях, и юной воительнице помогали. Ее приглашали в дом, кормили и лечили, ее обучали лучшие из лучших, а Говорящие учили разным премудростям и вещали об этом мире.

К шестнадцати годам Мэнди осталась без сопровождения. Тогда она впервые отправилась с проводниками и торговцами в поселение Красный рог, где познакомилась с Таллимией, дочерью вождя.

Таллимия придерживалась мнения, что чужаки не только опасны, но и любопытны. Той, что могла после занять место отца, хотелось наладить отношения с Жестокими людьми. Женщина видела в этих людях будущее для своего поселения и многих других, но Мэнди знала истинную причину – мужчина.

Один из Жестоких людей, тот, что был их предводителем и вождем в большом каменном доме и один смог сплотить и командовать сотнями, а может, и тысячами людей, приглянулся юной дочери вождя.

Тот человек с Других земель не был безупречным воином, но пойманный из древневышсцев и на десятую часть не походил на того вождя.

– Иди! – приказала женщина единственному выжившему.

– Ты говоришь на нашем языке?

– Да. Иди.

Воительнице пришлось поднять слабака и пнуть его, направляя.

– Ты понимаешь меня?

Амадинллин пнула пленника вновь, чтобы придать ускорение и объяснить, что глупцу не следует выводить ее из себя. Он не замолчал, но пошел. Хромая, отчего-то подвывая, пленник шел настолько медленно, что Мэнди подумывала, а не понести ли его.

Она была ростом с мужчину, коренастой, с темными, коротко остриженными волосами. Люди из Дэйбрейка говорили, что у нее совершенно не женская фигура. Амадинллин была согласна с ними, вместо комплиментов о своей внешности она получала другие похвалы – она сражалась не хуже мужчин в доспехах, имела познания в ядах и могла долго тащить на себе большой груз.

– Да, понимаю.

– Ты не разговорчива. Милая леди, – мужчина повернулся к ней и попытался выглядеть любезным, – отпустите меня! Все другие мертвы, а я не делал ничего дурного. Я оказался с ними совершенно случайно, я всего лишь путешественник и хотел посмотреть здешние края. Мой интерес был вызван исключительно желанием полюбоваться прекрасными видами, и я не хотел никому причинять вреда.

– Мне все равно. Это не мне решать.

– Может, тогда вы отпустите меня и я отправлюсь домой? Моя нога меня беспокоит, очень сложно идти, и я чувствую, что теряю силы… Я умру по дороге.

– Нет.

– Нет – не умру или нет – вы меня не отпустите?

– Нет.

– Вы хорошо научились понимать наш язык? Вы говорите одно и то же, и я не понимаю, способны ли вы понять меня. Я немного учил язык местных народов, и, может, тогда мы придем к взаимопониманию.

Пленник прокашлялся и попытался повторить все свои слова на родном языке Мэнди. Женщина сжала зубы и терпела ужасное коверканье слов, глупые ошибки, а когда мужчина вместо «свобода» сказал «оленина», закатила глаза.

– Теперь вы меня лучше поняли? Я потратил долгие месяцы, чтобы выучить ваш язык. Как вам? Стало лучше?

– Отвратительно.

– Но почему?

– Ты плохо учился. Лучше говори на своем языке – понятнее. А еще лучше – заткнись!

– Ох, так вы хорошо разговариваете! А почему не отвечали сразу?

Амадинллин присоединилась в свои почти шестнадцать к Таллимии и выступала на переговорах как нейтральная сторона. Не без ее помощи к возлюбленному подруги, что именовал себя лордом Тхагом Вайткроу, присоединилось все поселение Красного рога. Затем их примеру последовали еще три поселения, и вновь к этому приложили руку Таллимия и Мэнди, что вынуждена была ее защищать – духи связали их пути.

Чтобы выживать, необходимо было приспосабливаться, и обе местные жительницы выучили новое наречие: Талла – чтобы найти общий язык с благородным лордом, а воительница – чтобы понимать, когда над ней смеются, и примирять враждующие стороны. Через два года подруга отошла от дел – у нее родились дети. Амадинллин тогда почувствовала зависть – Говорящие предупреждали, что своих детей у нее не будет, ни одного, а у Таллы родилось сразу трое, здоровых и крепких.

И, чтобы это не рассорило девушек, Мэнди, не способная противиться темным чувствам, самоустранилась.

Амадинллин больше времени стала уделять присоединению новых поселений и своему обучению. Она усмиряла обе стороны, постоянно находилась между двух огней и была вынуждена научиться бегло говорить и понимать оба языка. С чтением и письмом дела обстояли хуже. Лишь к двадцати двум годам Амадинллин начала осваивать эти сложные науки. Тогда Тхаг Вайткроу и Таллимия, которую до этого обучил лорд, принялись учить грамоте своих детей, а вместе с ними училась и Мэнди. Ее обучали и новому счету времени, и пониманию листов с горами, реками и лесами – Жестокие люди называли их картами, – и другому.

Ее соплеменники смеялись над девушкой. Их смешки она слышала и в первый год, и во второй, а к третьему, когда отряды совершали поход и требовалось отправить послание с птицами из Других земель и попросить помощи, Амадинллин оказалась единственной, способной написать что-то.

– А куда ты ведешь меня?

– Вперед.

– О, я не могу больше идти… Моя нога! Да стойте же, милая леди! Моя нога так болит, наверное, лекари уже не смогут ее спасти. А кровь все еще идет, и я не доживу до них. Неужели я больше никогда не увижу свой дом?

Женщина схватила пленника за шиворот и силой усадила на землю. Пришлось пожертвовать низом накидки, чтобы перевязать рану. Мэнди поборола искушение вместо этого выбить болтуну все зубы – в Дэйбрейке с ним разберутся лучше. Там имелся человек, что знал, когда и как нажимать на человеческое тело, чтобы добиться ответов на свои вопросы, – Жестокие люди звали его палачом. И этот палач Вайткроу сумеет выбить месторасположение дружков пленника и, хотелось бы верить, после зашьет ему рот.

– Все. Теперь не умрешь. – Она подняла пленника. Оказалось, что со связанными за спиной руками он не способен самостоятельно вставать. Если же он по непонятной причине притворялся, то это было бесподобно.

– Но это не лечение! И ты… – Слабак чуть не забыл, что должен придерживаться своей тактики. – Вы больно затянули мою рану. Лекари смогут помочь мне?