— Этим займется радиотерапевт, — пояснила доктор Рубик. — Он изучит ваши результаты исследований и рассчитает, куда направить луч. Но, прежде чем вас разрисуют, неплохо бы расчистить место для тату.

Дома я поинтересовался у Георгины, что, по ее мнению, подразумевала доктор под «расчистить место». Жену передернуло:

— По-моему, это как-то связано с волосами на лобке — типа, тебе надо от них избавиться.

Я растерялся и попросил у нее совета и помощи, но Георгина отрезала:

— Извини, тема закрыта. Лобковые волосы — не мой профиль.

И это чистая правда, дневник. Однажды она порвала с парнем, с которым встречалась целых три года, только потому, что обнаружила один-единственный его лобковый волосок на куске мыла «Шанель».

Я старался, как мог, вооружившись бритвой и ручным увеличивающим зеркалом. Должен признаться, мне понравилось то, что получилось. А Георгина сказала, что такой «причесон» называется «бразилец».

Мистер Карлтон-Хейес ради меня заказал «Всестороннее пособие по преодолению рака простаты, простатита и ДГПЖ», написанное доктором Питером Скардино.

— Уверен, это весьма доброкачественное сочинение, — сказал мистер Карлтон-Хейес, вручая мне толстенный том, — как и «Рак простаты» профессора Джейн Плант. Правда, книгу Плант значительно легче носить с собой.

Мать назначила дату своего появления на «Шоу Джереми Кайла». Будто мало мне головной боли. Вдобавок Гленн приезжает в отпуск через месяц. Я прочел на его страничке в «Фейсбуке», что вчера, во время патрулирования, их машина едва не подорвалась на придорожной мине. Им повезло, но у мальчика, оказавшегося поблизости, оторвало все пальцы на руке. Патруль Гленна отвез ребенка в медицинский центр.

Гленн прокомментировал: «В Афганистане остаться без пальцев на руке — это не смешно. Здесь нет государственного здравоохранения, а чтобы собрать урожай мака, из которого местные делают героин, точно нужны две руки».

К родителям пожаловали Рози с Бешеным Псом Джексоном, всю дорогу от их сквота в Восточном Лидсе до «Свинарни» они ехали автостопом. Грузовик, доставляющий кур из Шотландии в Плимут (зачем?), подбросил их до автосервиса «Восточный Лестерский лес». Там они уговорили старушку в красной «корсе» довезти их до Мангольд-Парвы. Бедная женщина тряслась по нашей раздолбанной подъездной дорожке, чтобы высадить своих «пассажиров» прямо у двери родительского свинарника. Мать, выбежав из дома приветствовать гостей, почувствовала себя обязанной пригласить старую даму на чашку чая. И пожалела об этом: миссис Перл сняла шляпку и быстренько уморила всех чуть не до смерти рассказами о своем сыне и невестке, которых она навещала в Дерби.

В конце концов отец не выдержал:

— Пора бы вам ехать, миссис Перл. С наступлением сумерек выезд из деревни перекрывают шлагбаумом.

Миссис Перл напялила шляпку, подхватила ключи от машины и поспешила на выход.

— Пап, ну ты и жучила! — расхохоталась Рози.

Моя сестра и Бешеный Пес Джексон сменили ориентацию — теперь они не хиппи, а готы. Мать заметила вслух, что Рози прекрасно выглядит, но ее дочь вовсе не обрадовалась комплименту, поскольку изо всех сил старается походить на девушку, только что восставшую из могилы.

У отца не сходила с лица идиотская улыбка, как обычно, когда он видит Рози:

— Ты прямо как твой папаша, Рози, мы оба не любим подчиняться правилам.

Бешеный Пес развалился на диване и скрутил сигарету, табак он брал из жестяной банки, украшенной черепами. Когда мать назвала его Бешеным Псом, он поправил ее:

— Это было в прошлой жизни, Полин. Теперь я Баньши.

Вернувшись к себе, я погуглил «баньши» и забеспокоился, обнаружив, что это дух или призрак, который является к дому человека, обреченного на смерть, стонами и воем предвещая его скорую кончину.

Рози — слава богу, мою сестру по-прежнему так зовут — зашла к нам поздно вечером стрельнуть сигарет у Георгины. В теплой кухне явственно ощущалось, как плохо от Рози пахнет, и вдобавок она постоянно почесывала голову.

— Надеюсь, у тебя не вши, — сказал я. — Мы совсем недавно вывели этих тварей у Грейси.

— Нет, просто башка чешется. Я не мыла ее больше года. — Уходя, она задержалась в дверях: — Я молилась нашему готскому богу, Ади, просила, чтобы ты выздоровел.

Я поинтересовался, милосерден ли ее бог.

— Не всегда. Когда гот умирает, бог смеется. Но ты ведь человек, Ади, за тобой он присмотрит.

— Нам надо поговорить о «Шоу Джереми Кайла», — напомнил я.

— Я должна с этим разобраться, братец. Мне всегда казалось, что я чужая в этой семье.

— Мне тоже, — подхватил я. — Всю жизнь подозреваю, что на самом деле я родился в семье аристократов.

— Но у тебя ступни, как у мамы, и нос, как у Джорджа.

Грустно, что она стала называть нашего папу Джорджем.

Бывает, я на целых пять-десять минут забываю о том, что у меня рак простаты. Это явный прогресс. Каждый раз, когда мать смотрит на меня, я вижу в ее глазах слезы. Одно из двух: либо она постарается взять себя в руки, либо прекратит пользоваться тушью для ресниц.

Мистер Карлтон-Хейес теперь ходит с палочкой. И я вдруг осознал, что все, с кем я так или иначе контактирую, имеют физический или психический недуг. А где же здоровые телом и духом люди? Поразительно, как наша страна еще не рухнула.

Сегодня началось мое лечение. Прежде чем отправить меня в отделение рентгенологии, доктор Рубик сказала:

— Вероятно, я должна напомнить вам о возможных побочных действиях лучевой терапии.

— Нет необходимости, — ответил я. — Я дважды и очень внимательно прочитал буклет, побочных эффектов крайне мало.

Но доктор Рубик не отступила:

— Я работаю онкологом семнадцать лет, через мои руки прошли тысячи пациентов, то есть я не просто два раза прочла буклет. Так что позвольте проинформировать вас о побочных действиях выбранного вами метода лечения. Во-первых, во время мытья нельзя пользоваться мылом или гелями, помните об этом. Область, которая подвергнется терапии, станет очень чувствительной, поэтому вам противопоказано загорать на ярком солнце.

— При всем желании не смог бы, — невесело хохотнул я. — Не в это время года.