Правда, не так много гостей бывало в этой нарядной гостиной, не так уж часто садился кто-нибудь в эти изящные яркие кресла. Круг знакомых, в котором вращалась Констанция, был весьма ограничен: местный доктор, викарий из местной же церкви, несколько отставных офицеров — вот и все, пожалуй. К тому же все это было давно, до суда над Сарой. После суда сузился и этот, прямо скажем, небольшой круг. А если уж говорить совершенно откровенно, то последние три года Констанция Стритхем-Карстерс провела в полном одиночестве.

А ведь все могло быть иначе, выйди тогда Сара за виконта Хейла. Какая партия для юной девушки! Такой случай может выпасть только раз в жизни! Да, это была, что называется, удача, и не только для Сары, но и для самой Констанции. Уж она-то, приобретя титул благодаря своей падчерице, сумела бы воспользоваться шансом и вращалась бы в обществе повыше, чем “высший свет” деревни Стоунли!

Но, увы, Сара тогда не дала своего согласия на брак, а мягкотелый Сэмюэль Карстерс спасовал перед дочерью и не настоял на своем. И вот к чему все это привело.

Констанция считала, что у нее есть основания для того, чтобы относиться к Саре с неприязнью. Хотя на самом деле виноват прежде всего ее отец. Сэмюэль Карстерс так и не смог до конца примириться с потерей своей первой жены. Он посмертно возвел Марию Карстерс на пьедестал, а позже прижизненно возвел на него и Сару. При этом отец и дочь были очень похожи друг на друга в главном: они оба не гнались за успехом в обществе, знали цену деньгам, и их одинаково не манили огни больших городов.

Жизнь с Сэмюэлем Карстерсом была для Констанции нелегким испытанием. Однако неприятности не кончились и с его смертью. За все свои муки Констанция получила лишь ежемесячную ренту — так же, как ее дети; все деньги Карстерсов должна была унаследовать Сара.

И вот, что называется, дожили. Сара выходит замуж, и теперь благосостояние остальных членов семьи будет зависеть от какого-то постороннего мужчины.

Констанция поняла, что ей нужно выпить. Просто позарез.

Она повернулась от окна и посмотрела на своих детей, сидевших в гостиной. Сыновья, Саймон и Мартин, увлеченно обсуждали какой-то боксерский поединок, состоявшийся на прошлой неделе в Ромси, а дочка Люси молча свернулась калачиком на диване и с головой ушла в какую-то книжку.

Пожалуй, они и не заметят, если Констанция потихоньку спустится на минутку вниз, где под выглаженным бельем у нее припрятана заветная бутылочка бренди. Один глоток, всего один маленький глоток!

Да, но Сара… Она может приехать с минуты на минуту, и она-то сразу все поймет. Она всегда все понимает.

Сара. Сара выходит замуж, разрази ее гром!

Когда об этом ей рассказали сыновья, Констанция не поверила. Не могла, не хотела поверить. Но потом пришло письмо от Сары…

Что ж, придется Констанции обо всем позаботиться самой. В конце концов, и у нее есть козырь. Пускай один, но есть. Этот козырь — ее амбиции. Их у нее с лихвой хватит на обеих сестриц Карстерс — и на Сару, и на Анну. Эти дурочки то и дело упускают свои возможности. Счастливый случай не держится в их руках. Удача всегда утекает у них, как вода сквозь пальцы. С Констанцией этого не случится. Более того, если счастливый случай не захочет сам идти к ней в руки, она заставит его прийти. Заставит, черт побери!

Собственно говоря, Констанция уже начала готовить свой счастливый случай, а ключиком к волшебной двери должна была стать Люси. Если Сара даст денег на то, чтобы вывезти Люси в Лондон, Констанция как ее мать, естественно, последует вслед за дочерью. Как же иначе? А там… О, только бы ей добраться до Лондона! Уж там Констанция найдет возможность скинуть со своей шеи этот мельничный жернов по имени Карстерсы! Как же она ненавидит и эту фамилию, и этот дом — монумент, возведенный самому себе ее вторым мужем! В Лондон, в Лондон! Уж там-то никому не придет в голову связать Люси Стритхем и ее мать с тем давним скандалом в Стоунли. Если все сложится так, как она думает, им с Люси не придется возвращаться в этот старый угрюмый дом.

Однако все пока зависит исключительно от Сары.

Пока Сара была свободна, она, без сомнения, оказала бы поддержку Люси — деньгами, разумеется. Однако теперь она зависит от своего жениха, а как тот поведет себя в этой ситуации? Вопрос. И решить его можно будет лишь тогда, когда Констанция увидит этого человека своими собственными глазами.

Нет. Лучше не прикладываться к заветной бутылочке до того, как они встретятся с этим загадочным пока что человеком лицом к лицу.

— Сара говорила вам что-нибудь о том человеке, за которого она собирается выйти замуж? :

— обратилась Констанция к своим сыновьям.

— Нет, — откликнулся Мартин. — Сказала только, что после свадьбы все деньги окажутся у него в руках.

Констанция подобрала шуршащие юбки и присела на диван рядом с Люси.

— Сядь прямо, — приказала она дочери. — Ты уже не ребенок, чтобы лежать вот так. В твоем возрасте я уже была замужем.

Люси молча выпрямилась и отложила книгу в сторону.

"Она не красива, но привлекательна, — подумала Констанция о своей дочери. — В ней что-то есть. Характера ей только не хватает”.

Саймон открыто зевнул и посмотрел на каминные часы.

— Скоро сами увидим, что он за человек, этот женишок Сары, — сказал он. — Они вот-вот должны появиться.

— Мне кажется, ты слишком легкомысленно настроен, Саймон, — нахмурилась Констанция. — Ты хоть понимаешь, чем этот брак чреват для всех нас? Этот женишок, как ты его называешь, может оказаться простым охотником за приданым. А кто еще согласится взять в жены женщину, которую судили за убийство?

— Но ее же оправдали, — негромко возразил Саймон.

— И что с того?

Констанция сердито вздохнула. Что за идиоты ее окружают, господи помилуй! Почему никто из них не видит всей серьезности ситуации? Даже Саймон, самый старший.

— Еще раз говорю: это может оказаться беспринципный человек, которого не интересует ничего, кроме денег, — продолжила Констанция.

— Вроде нас самих? — жестко спросил Саймон. Он увидел покрасневшее от гнева лицо матери и ухмыльнулся:

— Ну ладно, мама, успокойся. Сару можно упрекнуть в чем угодно, но только не в легкомыслии. Если она обнаружит, что ее женишок просто охотник за наследством, она выставит его за дверь. Я уверен в этом.

«Я всю жизнь в нем души не чаяла, — с горечью подумала о Саймоне Констанция, — и вот что теперь получаю!»

— Можешь теперь забыть про свой Оксфорд, Саймон, — холодно сказала она. — Отныне мы здесь всего лишь бедные родственники, не забывай.

— С тобой забудешь, — обиженно откликнулся Саймон.

— Постарайся вести себя повежливей. Придержи свой язык. Кстати, это и к тебе тоже относится, Мартин.