Я разогнулась. Вайль меня поддержал, пока я оглядывалась. Рядом с переполненными ящиками собрались робкие кучки мусора — как первокурсницы на танцах. Выбоины с вонючей водой выделяли на асфальте тропу, по которой можно было бы пройти, только набравшись до бровей. Под ржавой пожарной лестницей привалилась к стене пара треногих стульев. А посреди всего этого стоял вампир, который, судя по внешности, жизнь свою провел, круша неандертальцев и побеждая в рукопашной мамонтов. Лицо его было почти не видно за длинными темными волосами и густой бородой. Широченные плечи загораживали девяносто процентов переулка. Но мужчина, лежащий у его ног, вполне был виден.

К упавшему наклонилась вампирша, схватившись за края разорванной рубашки, и подтаскивала его к оскаленным клыкам. Я вздохнула разочарованно, увидев, что волосы у нее короткие, курчавые и свои. Не Лилиана.

Миг растянулся в иную плоскость, где время застыло и можно было рассчитать следующий ход. Мое внимание сосредоточилось на упавшем — медленно моргающие мутные глаза и пропитанный кровью ворот свидетельствовали о нападении, которое он только что пережил.

Ох, этот запах…

Я вгляделась получше, пытаясь определить источник аромата.

Человек-гора нас заметил и заговорил по-русски. Тон был настороженный, но еще не угрожающий. Насколько он понимал, Вайль просто решил выскочить из клуба на полуночный перекус. Пока Вайль отвечал, я пыталась разгадать загадку этого несчастного, лежащего на замусоренной мостовой в квартале от места, где веселятся красивые люди Майами. Как сказала бы бабуля Мэй, он был недостойным.

Стоять рядом с ним — это было как брести по болотной воде. Если можете выделить запах червей в навозе, то это даст вам представление о его аромате. Но это не был запах тела или гнилого дыхания. Этот человек регулярно мылся и чистил зубы. Если не считать бледности, вполне подходящей анемичному гробовщику, вид у парня был отличный — мужик-фотомодель, слишком много мотавшийся туда-обратно на гостиничных лифтах.

Запах смерти вокруг тебя.

Он шевельнул губами, но не издал ни звука — только обозначил слово «спасите». И потерял сознание.

Я вытащила пистолет, положив палец на волшебную кнопку — так я ее назвала к восторгу Бергмана.

— Девушку мне, — сказала я в основном потому, что она выглядела, как бегунья, а у меня были весьма серьезные основания оставить дистанцию между мной и тем человеком, которого она укусила. Свободной рукой я переложила ключи от машины из своего кармана в карман Вайля. — Сделай мне одолжение: когда закончишь тут, этого человека отвези в больницу. Я не могу: если поеду с ним в одной машине, у меня голова лопнет.

Вайль кивнул, опираясь всем весом на трость. Они с человеком-горой мерили друг друга взглядами. Я нажала волшебную кнопку, и мой «вальтер» зажужжал, совершая превращение. Верхняя часть ствола открылась, обнажив тонкие деревянные болты не шире шампуров. По бокам ствола щелкнули, раскрываясь, металлические крылья, при этом один болт провалился в зарядную камеру, натянулась металлическая тетива, готовая послать болт почти так же быстро и верно, как пулю…

Вампирелла уставилась на меня с отвисшей челюстью.

— Ты не посмеешь!

— Посмею.

— Я ничего не нарушила! У меня есть право на еду! — закричала она, срываясь на визг, и вскочила, увлекая за собой жертву. Он заморгал, пытаясь всмотреться, оставил попытку и отключился снова. Пятно на рубашке стало шире — открылась рана на шее. Его запах дошел до меня — и у меня рука затряслась.

— Нет у тебя никаких прав, — ответила я, стараясь подавить волну тошноты. Но эта волна меня настигла, и от усилий не рыгнуть у меня слезы выступили на глазах. Сморгнув, я заговорила быстро, подняв арбалет: — А вот у меня есть права, и много. Среди них, кстати, право стрелять в вампиров с кровью недобровольных доноров на клыках.

Завопив от злости, она схватила этого человека и запустила в мою сторону. Тяжелый, как говяжья туша, он ударился об меня, и я рухнула, чувствуя, будто падение длится вечно, зная, что нет спасения от живой смерти, что заливает сейчас меня потопом желтого гноя. Беспорядочно отмахиваясь и вопя под бесформенной тяжестью, я ловила ртом воздух, будто и правда тону.

Мощным гулом на меня надвинулась чернота, и я впервые рванулась ей навстречу, радуясь, что она есть. Потом вес чужого тела с меня свалился, я вдохнула полную грудь свежего воздуха с чуть заметным запахом силы Вайля. Раненый лежал бесформенной грудой в двадцати футах от меня, а надо мной стоял Вайль, взмахами трости отгоняя огромного вампира. Я стала искать взглядом женщину, заставляя мозги включиться.

Вайль отодвинулся, я села. Голова была тяжелая и какая-то чумная. Потом я подобрала упавшую «Скорбь». Встала, заковыляла туда, куда должна была уйти Вампирелла. Только годы тренировки удерживали меня на ногах.

Где-то щелкнула, закрываясь, дверь. Мне пришлось сказать своему телу, чтобы оно к этой двери пошло: автоматизм отказал полностью. Сосредоточившись на ручке двери, я велела пальцам обхватить ее и потянуть.

Спертый и горячий воздух пульсировал ритмом латиноамериканского танца. Дверь за мной захлопнулась, я прыгнула вперед — внезапный прилив энергии сменил тошноту и бросил меня в толпу танцующих. Руку со «Скорбью» я сунула под жакет и пошла по следу, который оставила за собой моя дичь. Виляя среди бледных искательниц сильных ощущений и их бессмертных любовников, чувствуя, как оживаю снова, я с трудом отличала настоящих вампиров от притворщиков, а их много набилось на все три яруса танцпола «Нежить-клуба». Шкварчала и шипела, как бекон на сковородке, сдерживаемая сила, и я знала, что не одно скучающее богатое дитя сегодня на ней сгорит. Один уже сгорел, если вспомнить. Так и остался, наверное, лежать в переулке выброшенным креслом.

Кем он был? Что за безбожный ужас ползет по его жилам, испуская вонь, которая свалила меня, как боксера со стеклянной челюстью? Это не рак запустил в него когти? Вряд ли. Сотни людей сегодня попадались мне на пути, наверняка у многих организм борется с этой болезнью. Но у меня на радаре они не засветились.

Я заперла мысли об этой загадке в дальний ящик мозга, чтобы не отвлекало от работы, и двинулась к двери. Увидела Лилиану с ее гориллами, но они меня не заметили. Ассан беседовал со своим сообщником-вампиром, Айдином Стрейтом. Они стояли у нижней площадки лестницы с оранжевой кованой решеткой и смеялись, как будто только что нашли надежный способ вскрытия форта Нокс. Я миновала их, не выдав своего присутствия, пошла за Вампиреллой к выходной двери, а за ней меня встретил Франкенштейн.

— А ну-ка! — заревел он, когда я попыталась пройти мимо. — Что-то не помню, чтобы я тебя впускал!

— А от тебя совсем не пахнет Франкенштейном, — сказала я ему, приставив «Скорбь» к его груди и нажав на спуск. — Дракулой от тебя пахнет.

Тут меня окатила волна тошноты, но не такой сильной, как раньше. К счастью, след моей девушки уводил прочь от Кошмарного переулка. Я рванулась за ней на скорости, надеясь получить шанс на чистый выстрел. Но не получила.