Другой торговец с нарочитым безразличием пожал плечами. Он был одет куда тщательней Дева, его зеленые, собранные складками штаны и зеленая же рубаха свидетельствовали о процветании. И несмотря на жару, он носил еще нарядное верхнее платье без рукавов, из кремового хлопка, расшитого шелковыми лозами.

— Возможно, позднее. Сперва охота увидеть, что я могу сделать с этим. — Он простер пухлую руку над своими тщательно сложенными шалями. Некоторые мало отличались от паутины — шелковый шепоток, весь в дивных цветах на длинных побегах: визайл, жасмин, фиалка. Другие предлагали более существенную защиту от ночной прохлады — из плотного хлопка, расцвеченные яркими узорами, нанесенными смелыми стежками иглы; дикий виноград, ползучие розы, копья ирисов.

— Вот уж неожиданность — ты делишь этот пляж с нами, торговой мелюзгой. Удовольствие, конечно, но тем не менее достаточно странно, — заметил Дев с отработанной небрежностью. — А я подумал бы, что такие, как ты, отдают поклоны Ривлин Махаф и пьют охлажденный сок лиллы в тени ее приемной залы. — Он махнул в сторону охряной ткани, на которой сверкали крохотные зернышки цветного стекла, образующие рисунок парящей птицы. — Зеркальная Птица — это как раз то, что она любит, не так ли? Здесь нет дам из владения? Кто в здешних краях не пришел на последние торги перед дождями?

Широкий взмах его руки охватил внушительное число гулявших туда-сюда по берегу. Мужчины являли немалое разнообразие по части того, кому верно служили, о чем свидетельствовали их столь несхожие кинжалы. Женщины могли похвастать головокружительным разнообразием окутывающих их нарядов и причесок.

— Они здесь, и у нас есть все причины ожидать, что мы поторгуем с ними так же, как всегда. — Бидрик маняще улыбнулся женщине в простой белой шали, которая помедлила, чтобы взглянуть на его товар. Она, как бы извиняясь, махнула рукой, прежде чем передвинуться к аптекарю, громко расхваливающему чудесное действие своих целебных средств, сидя на перекрученном корне иглоплода и держа на коленях изрядных размеров ящик.

— Может, какой-нибудь даме в этом владении нехорошо? — не унимался он. — Или кому-то из детей?

— Нет и намека на то, что происходит. — Как только женщина повернулась к нему спиной, Бидрик нахмурился. — Мы явились и застали ворота Махаф Кору запертыми крепче, чем задний проход плавучей крысы. Я прошел на запад весь путь до владения Галкан из-за этой зеркальной птицы на шали, да и еще кое-чего получше, его женам так понравились изделия, которые я приносил в последний раз. Но все, что говорит теперь начальник стражи, это что никаких торговцев они нынче не пускают.

— А ты не видел, как они с охотой впустили кого-то другого, пока тебя заставляли ждать? — спросил Дев. Он взглянул в сторону якорной стоянки, битком набитой галерами и парусниками всех размеров. — Я мог бы найти кого-то, кто оценил бы такого рода сведения.

— Это касается лишь меня и моей семьи. — Бидрик, вопреки себе, широко улыбнулся, глаза его скользнули к средней величины судну с полосатым синим парусом. — А мои ребята умеют держать язык за зубами.

— Дети — поистине благословение. — И на миг бородатое лицо Дева стало мрачным.

— В самом деле. — Бидрик словно был чем-то недоволен, его рука сама собой пробежала по черной бороде, доведенной до лучезарного сияния душистым маслом. — Что же, Дев, посланцы с нескольких гостящих у нас трирем отправились прямо к Махафу Кору, судя по тому, что кричал начальник стражи. Каковы бы ни были новости, а из-за них несколько рабов принялись вдруг носиться туда-сюда, точно перепела, подхваченные пыльной бурей.

— Ты не знаешь случайно, какие триремы добились доброго приема, а какие нет? — Дев улыбнулся во весь рот. — Это стоило бы лучших из всех товаров Джахала.

Ворота отворялись для посланцев из Нора, Йавы и Китира, и больше ни для кого. Целая стая почтовых птиц поднялась и разлетелась по всем направлениям. Я возьму одну из этих курильниц в обмен на свою новость. — Бидрик сощурил глаза, глядя на Дева. — И еще кое-что тебе следовало бы знать. Я слышал вчера вечером, что Йава Од обеспокоен из-за чего-то, как ястреб на горячем песке. Он повесил трех из своих воинов за то, что они попались подвыпившими в последнее Малое Полнолуние.

— Мудрый вождь держит в руках своих меченосцев. — Дев уклончиво кивнул.

Бидрик фыркнул:

— Не суй нос дальше, чем положено торговцу, Дев, если сидишь рядом со мной. Не хочу, чтобы меня прогнали отсюда вместе с тобой, если Махаф Кору решит очистить это место от злокозненных болтунов. Ты…

Его прервало внезапное прибытие с крупной галеры плоскодонок, подталкиваемых к берегу шестами сидящих в них гребцов.

— Похоже, ты не единственный купец, которого Ривлин Махаф некогда видеть, — сказал Дев с недоброй игривостью. — Как ты полагаешь, когда ребята с «Коричного Журавля» вынуждены были устраиваться для торга на берегу?

Орава юнцов выскочила из плоскодонок. Лодки вытащили на песок, подальше от воды. Одни парнишки втыкали глубоко в песок шесты, после чего натягивали на них яркие цветные пологи. Другие открывали ящики с бутылочками из стекла, сверкающими в гнездах из волокон стручков тандры. Остальные доставали наборы медных и серебряных мисок, разворачивали отрезы тканей, простых и узорчатых, больше хлопок, но и немного блестящего шелка. Вскоре они превратили свои лодки в манящие к себе прилавки, нагруженные сокровищами, перед которыми сразу померкло то, что могли предложить Дев и Бидрик. Народ, праздно слонявшийся вдоль берега, начал нетерпеливо подтягиваться к новым прилавкам.

— Время сворачиваться, — философски произнес Бидрик.

— Не вижу причин. — Челюсть Дева воинственно выступила вперед.

— Причина в том, что у них вдесятеро больше товара, чем у нас обоих. — Бидрик начал тщательно собирать шали и покрывала. — И они заключат здесь сделки, о которых мы с тобой не можем позволить себе и думать.

Теперь юнцы разбрелись, с распростертыми объятиями приветствуя всех подходящих. Горделивая гребная шлюпка подтянулась к самой кромке воды, и три крупных малых в отменных шелках, с золотыми кольцами на каждом пальце, шагали через почтительно отступившую кромку волны. Парни с надлежащим почтением препроводили этих троих к накрытым подушками табуретам в тени полога.

— Я в торговле беру качеством, а не количеством, — и Дев с вызовом щелкнул костяшками пальцев.

— В тебе, разумеется, немало огоньку для… — Бидрик, извиняясь, кашлянул. — Оставайся, если хочешь. А я вздремну, пока жара чуток не спадет. — Он взглянул на солнце, стоявшее в зените. — Вернусь, когда эта орава избавится от своего хлама благодаря ослам, которые ничего не смыслят. Спорить готов, что они придержат что получше, надеясь на прием у жен вождя. — Бидрик встал и дал знак кораблю с полосатым парусом, который проворно ответил, низко опустив флажок.

Дев сидел с мгновение, скрестив ноги, затем начал тщательно сдвигать свой товар на середину кожаной подстилки.

— Я голоден. Эти дурни могут терпеть, пока их мозги не закипят под полуденным солнцем, а я пока поищу чего-нибудь съестного. — Он бережно и умело сложил кожу, достал ремень и стал перевязывать узел.