Махно у Полтавы, Кременчуга, Константинограда, Кривого Рога…

В первых числах сентября он занял Александровск, отрезав Крым от центра. По пути Махно распускал собранные по мобилизации пополнения для армии Деникина; часть из них добровольно переходила к нему.

Махно идёт дальше, он занимает Орехов, Пологи, Токмак, Бердянск, Мариуполь и смело двигается к Таганрогу, где была расположена ставка Деникина.

Нужно было видеть, что творилось в эти «махновские дни» в тылу добровольческой армии. Военные и гражданские власти растерялись настолько, что никто и не думал о сопротивлении.

При одном известии о приближении Махно добровольческие власти бросали всё и в панике бежали в направлении Ростова и Харькова.

Это был небывалый, не имевший примера в истории разгром тыла, который по своим последствиям не может быть даже сравним с рейдом Мамонтова…

Не оценивая в должной мере махновского движения, генерал Деникин лишь кратко приказал генералу Слащёву: «Чтобы я больше не слышал имени Махно».

Против Махно был двинут корпус Слащёва, почти весь конный корпус Шкуро и все запасные части, которыми в то время располагало главнокомандование.

Одним словом, для «ликвидации» Махно были сняты с фронта быть может, лучшие части добровольцев, но ликвидировать Махно им так и не удалось, несмотря на то, что конница Шкуро в первые же 10 дней столкновения с Махно потеряла до 50 % лошадей».

Генерал А.И. Деникин в «Очерках русской смуты» более точно воссоздаёт «боевой путь» и успехи армии Нестора Ивановича:

«Теснимый с востока нашими частями, Махно продвигался в глубь Малороссии; в августе, задержавшись в районе Елисаветграда-Вознесенска, он был снова разбит правым крылом ген. Шиллинга и к началу сентября, продолжая уходить к западу, подошёл к Умани, где попал в полное окружение: с севера и запада — петлюровцы, с юга и востока — части ген. Слащёва…

Махно вступил в переговоры с петлюровским штабом, и обе стороны заключили соглашение: взаимный нейтралитет, передача раненых махновцев на попечение Петлюры и снабжение Махно боевыми припасами. Доверия к петлюровцам у Махно, однако, не было никакого, к тому же повстанцев тянуло неудержимо к родным местам… И Махно решился на смелый шаг: 13 сентября он неожиданно поднял банды и, разбив и отбросив два полка ген. Слащёва, двинулся на восток, обратно к Днепру. Движение это совершалось на сменных подводах и лошадях с быстротой необыкновенной: 13-го Умань, 22-го — Днепр, где, сбив слабые наши части, наскоро брошенные для прикрытия переправ, Махно перешёл через Кичкасский мост и 24-го появился в Гуляй-Поле, пройдя в 11 дней около 600 вёрст.

В ближайшие две недели восстание распространилось на обширной территории между Нижним Днепром и Азовским морем. Сколько сил было в распоряжении Махно, не знал никто, даже он сам. Их определяли и в 10, и в 40 тыс. Отдельные банды создавались и распылялись, вступали в организационную связь со штабом Махно и действовали самостоятельно. Но в результате в начале октября в руках повстанцев оказались Мелитополь, Бердянск, где они взорвали артиллерийские склады, и Мариуполь — в 100 верстах от Ставки (Таганрога). Повстанцы подходили к Синельникову и угрожали Волновахе — нашей артиллерийской базе… Случайные части — местные гарнизоны, запасные батальоны, отряды государственной стражи, выставленные первоначально против Махно, — легко разбивались крупными его бандами.

Положение становилось грозным и требовало мер исключительных. Для подавления восстания пришлось, невзирая на серьёзное положение фронта, снимать с него части и использовать все резервы. В районе Волновахи сосредоточены были Терская и Чеченская дивизии и бригада Донцов. Общее командование над этими силами поручено было ген. Ревишину, который 13 октября перешёл в наступление на всём фронте. Наши войска в течение месяца наносили один удар за другим махновским бандам, которые несли огромные потери и вновь пополнялись, распылялись и воскресали, но всё же катились неизменно к Днепру. Здесь у Никопольской и Кичкасской переправ, куда стекались волны повстанцев в надежде прорваться на правый берег, они тысячами находили смерть…

К 10 ноября весь левый берег Нижнего Днепра был очищен от повстанцев.

Но в то же время, когда наши войска начинали ещё наступление, Махно с большой бандой, перейдя Днепр, бросился к Екатеринославу и взял его… С 14 по 25 октября злополучный город трижды переходил из рук в руки, оставшись в конце концов за Махно.

Между тем успех на фронте войск Новороссии дал мне возможность выделить из их состава корпус ген. Слащёва, который к 6 октября начал наступление против Екатеринослава с юга и запада от Знаменки и Николаева. Совместными действиями право- и левобережных войск Екатеринослав был взят 25 ноября, и контратаки Махно, врывавшегося ещё трижды в город, неизменно отбивались.

Переправы через Нижний Днепр были закрыты, и тыл центральной группы наших армий, таким образом, до известной степени обеспечен. Но затяжные бои с Махно в Екатеринославской губернии продолжались ещё до середины декабря, то есть до начала общего отступления нашего за Дон и в Крым.

Это восстание, принявшее такие широкие размеры, расстроило наш тыл и ослабило фронт в наиболее трудное для него время».

Армия батьки Махно была действительно необычной. Например, Н.В. Герасименко в своей книге выделяет в ней основное боевое ядро, «наиболее активное, служащее как бы за кадром, из которого потом развёртывались отряды, пополненные крестьянами», которое состояло из:

«1) личного штаба и конвоя Махно, численностью до 300 человек. Во главе конвоя, в роли коменданта штаба, находился бывший слесарь Кийко, а начальником конвоя состоял матрос Лященко, щеголявший добытой в Екатеринославе ильковой шубой даже в летнюю жару;

2) кавалерия — 1000 всадников, как это определил сам Махно, под командой бывшего вахмистра Долженко;

3) пулемётных полков, т. е. ездящей пехоты — 800 тачанок с 1–2 пулемётами на каждой и по 3–4—5 человек на тачанке, считая и кучера, в общем до 3500 человек, под общей командой бывшего матроса Гуро;

4) артиллерия — шесть трёхдюймовых полевых орудий с полной запряжкой и зарядными ящиками, в общем, до 200 человек, под командой бывшего фейерверкера Зозуля;

5) комендантских команд и других вспомогательных частей, передвигающихся также исключительно на тачанках и иногда принимавших участие и в боях, в общем до 500 чел.

Постоянных чисто-пехотных частей, санитарных учреждений и интендантских обозов в армии Махно не имелось.

Таким образом, численность постоянных сил Махно, составленных преимущественно из бывших матросов военного флота, уголовного элемента, дезертиров из красной и Белой армии и лишь в небольшом количестве из крестьянской молодёжи, нужно определить в 5000 человек, не считая реввоенсовета армии.

Кроме этих постоянных частей, имелись временные, в большинстве пехотные части, собираемые по мобилизации из крестьян. В зависимости от района, мобилизация давала в одну ночь 10–15 тысяч бойцов и больше, часто с артиллерией и кавалерией. Эти части состояли исключительно из крестьян и распределялись по полкам, носящим название сёл, давших контингент (Петровский, Новоспасский и т. д.). (…)