Я постоянно пыталась, рвалась, вставала, куда-то шла, падала, снова поднималась и снова двигалась вперед, не жалея себя. Это длилось бесконечно долго, но мне нужно было вернуться.

Наконец-то, окончательно выбившись из сил, я рухнула на выгоревшую, покрытую густым слоем пепла, землю и разрыдалась.

Не знаю сколько времени прошло, но очнулась я от тихого голоса:

– Ритулька, вставай!

Этот голос я могла узнать из сотни, из тысячи других.

Этот голос я часто слышала во сне, этот голос я слышала с рождения и до десяти лет…

– Мама? – прошептала я пересохшими губами, словно спрашивая, здесь ли она, действительно ли я слышу ее голос.

Ветер поднял облако пепла и швырнул мне в лицо, я закашлялась, отплевываясь от него.

– Мама! – прохрипела я, севшим голосом.

Но ответа не было, комок застрял в горле. Я просто не могла ничего сказать, безмолвно рыдая, стараясь выплакать всю ту боль, которая скопилась во мне и рвалась наружу.

– Мама! Мамочка! Мамуля! – закричала я, когда снова смогла говорить.

Это был не просто крик, это был крик души, вопль, заблудившегося в пустыне странника, только его никто не услышал, потому что посреди Бездны – это был всего лишь тихий писк.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

Мне привиделось, что я снова маленькая девочка, которая плачет у постели матери и просит ее не умирать.

– Рита! – опять услышала я голос и замерла, боясь спугнуть это видение.

– Мама, мамочка… Родная моя… – шептала я, каждой клеточкой своего существа мечтая увидеть ее еще хоть раз.

– Рита, доченька! Не плачь. Я рядом... – теплые руки опустились на мои плечи, вызвав непреодолимый трепет и волну мурашек по всему телу. – Как же ты выросла, маленькая моя!

Не в силах больше держаться, я развернулась и открыла глаза.

– Мама! – разрыдалась я, прижавшись к ее груди.

Она гладила меня по волосам, целовала в макушку, а я, так и стояла на коленях, не в силах сдержать слезы.

– Не плачь, ты же сильная. Тебе предстоит стать королевой, Марго! А королевы не плачут, они переделывают мир под себя… – шептала мама, пытаясь меня успокоить.

– Ты же тоже феникс? Почему ты не вернулась ко мне? – наконец-то, между всхлипами, смогла спросить я.

– В том мире не осталось ни капли магии, я хотела, но не могла вернуться. И я очень рада, что эльфийская принцесса сумела забрать тебя с Земли, подарила тебе возможность почувствовать магию, ощутить свою силу, испытать этот трепет… – мама улыбнулась и приподняла мое лицо за подбородок, чтобы вытереть теплыми пальцами поток слез, катящихся по моим щекам.

– Фириэль подставила меня. Из-за нее я должна выйти замуж за двоих. И я не знаю, хочу я этого или нет… – со вздохом призналась я.

– За двоих? – удивилась она. – Я думала, что тебе нравится только Арман. Это неправильно, если феникс заключит союз сразу с двумя мужчинами. Наш народ всегда был, есть и будет однолюбами. Мы создаем семью один раз и на все жизни. Так не бывает, чтобы у феникса было несколько мужей или жен. Ты должна сделать выбор, Марго! – мама нахмурилась и с укором посмотрела мне в глаза.

Это оказалось больнее, чем… Не знаю, чем что, но сердце сжалось, словно в него воткнули раскаленный нож.

– Если я откажусь, то погибнет очень много оборотней. Я не хочу, чтобы из-за моего малодушия кто-то умер. Ты же знаешь, мама, я всегда хотела помогать, лечить, созидать, а не разрушать! – слезы снова лавиной покатились из моих глаз.

Если бы мама подтвердила правильность моего решения, если бы сказала, что я права, согласившись выйти замуж за обоих мужчин, но нет, она решила резать без ножа, бить по самому больному – по моей вере в идеалы.

Ведь идеально же было бы, сумей я спасти оба народа?

– Мама, не молчи! – попросила я, желая, как можно дольше слушать ее голос.

– У нас больше нет времени. Ты должна вернуться, иначе застрянешь здесь! – нахмурилась она и еще крепче прижала меня груди.

– Нет! Идем со мной, пожалуйста! – взмолилась я. – Не оставляй меня больше! Не надо, мамочка!

– Я уже не смогу уйти отсюда. Мне некому было показать дорогу и я слишком надолго задержалась здесь, а тебе нужно идти! Немедленно. Возвращайся, выходи замуж за дракона, живите, созидайте и творите! Я благословляю тебя, дочка! – мама поцеловала меня в лоб и перед глазами всё поплыло.

Меня словно магнитом потянуло обратно, разрывая наши объятия.

Я схватила маму за руку и пыталась удержать, цеплялась озябшими пальцами, кричала, просила ее держаться, просила пойти со мной, но…

В конечном итоге, мои руки соскользнули и меня дернуло так сильно, что я едва не потеряла сознание.

– Ма-ма-а-а! – закричала я, очнулась и открыла глаза, всё еще продолжая всхлипывать…

Арман

– Что всё это значит?! Вы вообще о чём? – спросил братец, едва придя в себя после удара графином по голове.

– Помолчи! – в приказном тоне, рявкнул на него отец.

Лиран немного опешил от такого отношения, но, благо, замолчал.

Я хотел повторить свое требование о передаче власти, но...

Наша истинная взялась обеими руками за голову и открыла глаза.

– Что произошло? – тихо спросила она, севшим голосом.

Я и волк, тут же, кинулись к ней.

– Как ты, Марго? – спросил Витарр, а я прикоснулся к ее руке и, вдруг, понял, что больше ничего не чувствую к этой девушке.

Каждую клеточку моего тела охватил такой ужас, что стало трудно дышать. И, судя по выражению лица Витарра, он сейчас испытывал примерно тоже самое.

Словно, цветущий сад в моей душе – мгновенно превратился в пустыню, и по сухой земле катится одно-единственное перекати-поле. Нет никаких эмоций, словно кто-то в одночасье выпил желание дышать, думать, жить.

Только, так не бывает. Я не верю, что магия могла вот так легко оставить нас, после временной смерти истинной. Сила так просто не сдается. Она бы не отступилась, не доведя свое дело до конца...

– Фириэль? – спросил я, нахмурившись и понимая, что это уже не Марго.

– Да я... То есть нет! – ответила она и притворилась, что снова потеряла сознание.

Я вопросительно изогнул бровь. Боится, что-ли?

– Фириэль, – утвердительно сказал я и отошел в сторону.

– Как же так получилось? – спросил волк. – Это же значит, что Марго теперь не сможет вернуться в это тело! Нужно срочно что-то делать!

Вернувшиеся эмоции, обрушились на меня настолько неожиданно, что захлестнули с головой. Я готов был самолично, немедленно, придушить эльфийку, лишь бы вернулась наша истинная.