Он спустился в метро и вернулся из своей экспедиции в ужасе.

— Эти люди отводят взгляд, чтобы избежать любого, даже зрительного общения с себе подобными. Если и смотрят друг на друга, то с опаской. А выражения их лиц! Ни проблеска света, ни лучика надежды! Можно подумать, их ведут на казнь. Столько тоски, тревоги и неудовлетворенности!

Всякий раз, когда мог, он заходил в отделения «скорой помощи» при больницах, делая вид, будто ищет кого-то. Перегруженный работой персонал не обращал на него никакого внимания. Надвинув козырек бейсболки на глаза, он становился почти невидимкой. Он выискивал взглядом тех, кто казался ему безнадежным, скромно осведомлялся о недуге, который привел их сюда. Как-то раз он прикоснулся к руке пожилой женщины с приступом уремии и сказал ей тихонько:

— Терпение, думайте о Господе.

Через несколько мгновений она посмотрела на него как безумная, соскочила с койки и побежала в туалет.

В коридоре приемного покоя лежал на носилках ребенок, покалечившийся при падении, и стонал. У него было несколько переломов и все тело в ушибах. Медсестру сильно раздражали его стоны. Пока мать тормошила врачей, чтобы те поскорее занялись ее ребенком, Эмманюэль подошел к нему и шепнул:

— Еще чуть-чуть, и тебе перестанет быть больно.

Он положил ему руку на грудь. Ребенок притих. Эмманюэль провел рукой по сломанной берцовой кости.

— Да, там, — сказал ребенок. — Так лучше, ах… хорошо… так совсем хорошо…

Эмманюэль незаметно ушел. Вскоре он услышал громкие голоса за спиной и ускорил шаг, словно злоумышленник.

— Это он! Тот человек! Тип из телика!

Через мгновение он уже был на улице. Заскочил в кафе и, стоя у стойки, видел, как они высыпали на улицу и стали озираться по сторонам.

Он усмехнулся в бороду, подумав, что и вправду вел себя как беглец, и заказал эспрессо.

Поднявшись по ступеням Елисейского дворца, президент ЭСПТ Верту, встреченный одновременно секретарем и советником президента Республики, издали почуял, что папская речь приободрила хозяина дома. Тот принял его с сияющим лицом. Держался прямее, да и жесты стали намного энергичнее, чем несколько дней назад.

Все знали подоплеку президентских настроений: супруга первого должностного лица Республики была глубоко убеждена, что Эмманюэль Жозеф — Иисус; президент же не имел никакого желания в это верить. От незваного гостя у него были одни неприятности.

— Господин президент, — объявил Верту, приглашенный присесть, — я прекрасно сознаю, что мой шаг необычен. Я пришел просить вас сделать все возможное, чтобы развеять последние последствия телевизионного рождественского вечера. Речь идет об экономическом равновесии нашей страны.

— Мне кажется, выступление Папы этому уже помогло, — ответил президент.

— Не до конца. Все задаются вопросом, как этот Эмманюэль Жозеф смог появиться одновременно на всех каналах, прервав программы. Люди тут усматривают своего рода чудо.

— И как вы хотите ответить на этот вопрос?

— Гипотезой заговора. Думаю, необходимо показать, что в передаче не было ничего сверхъестественного, что ее выход в эфир стал возможен благодаря диверсии.

Президент обдумывал эти слова несколько мгновений.

— На всех каналах? — спросил он.

— Я предлагаю на рассмотрение следующую рабочую гипотезу: банда террористов, владеющих методами психологического воздействия, решила подорвать западную экономику. Ее специалисты подобрались к одиннадцати крупнейшим передатчикам страны и установили одну и ту же кассету на предусмотренных программах.

— А как же кабельные каналы?

— То же самое.

— А если мы ничего не найдем?

— Главное, господин президент, это искать, — ответил Верту с улыбкой. — На чем и основывается то, что вы бросите общественному мнению. Мы ведь в конце концов всегда что-нибудь находим. Надо успокоить страну.

Президент вновь откинулся на спинку кресла.

— Стало быть, вы исключаете, что Эмманюэль Жозеф — божественный посланец… Мессия?

— Господин президент, я не богослов. Будучи христианином, я доверяю авторитету Папы. Как простой верующий, я нахожу спорным, чтобы слова божественного посланца подрывали благосостояние нации и ее граждан. Религия, по моему мнению, должна способствовать процветанию.

— Такова точка зрения англосаксов. Нашей она никогда не была.

— Это, господин президент, если могу позволить себе такой образ, точка зрения самой очевидности.

В начале января благодаря тщательно организованным «утечкам» информации, в прессу просочились первые сведения о расследовании министерства внутренних дел. Сначала ограниченные одной колонкой, они набрали размах, и через несколько дней в одной вечерней газете появился броский заголовок: «Арест подозреваемых в причастности к рождественской телепередаче». Два человека подверглись допросу после обнаружения в письменном столе одного и дома у другого кассет с выступлением Эмманюэля Жозефа. Один был уборщиком албанского происхождения, другой — компьютерным взломщиком, выслеженным некоторое время назад службами полиции и уже признавшимся в диверсии. Оставалось установить организацию, которая спланировала это преступление (как же его иначе назвать!), и какими средствами она действовала. Но этот последний пункт зависел лишь от изобретательности секретных служб.

Иностранные средства массовой информации сразу же ухватились за это дело. Они объявили, с оттенком торжества, что Франция, включая ее правительство, позволила одурачить себя каким-то террористам нового типа.

Специалисты Главного управления службы безопасности выдали сногсшибательное объяснение: как сидящий на общественной скамейке хакер может с помощью своего портативного компьютера взломать банк данных соседнего завода, так же возможно проникнуть в компьютерную сеть передающей телестанции и запустить паразитическую видеозапись.

Объяснение, ошеломившее многих, раззадорило хакеров, и те не жалели усилий, чтобы запустить порнуху в час наибольшего скопления зрителей у экрана. Но тщетно.

Теория компьютерщиков была не совсем уж беспочвенна, но в данном случае она не учитывала теологическую возможность для вечного существа проникнуть в электромагнитное пространство без всякого портативного компьютера. Так что, поднаторев в тонкостях квантовой информатики, в метафизике они все-таки были не слишком сильны.

Как-то раз Эмманюэль Жозеф вернулся в квартирку на улице Бреа с газетой, щеголявшей следующим заголовком: «Эмманюэль Жозеф — враг общества № 1». А ниже — его портрет из рождественской передачи. На поиски «врага общества» была брошена вся полиция Франции и Европы.

Это напомнило ему одну ночь на горе в Иерусалиме.

Двадцатого января, в День святого Себастьяна, он направлялся к привычному газетному киоску, когда чей-то голос за его спиной спросил: