«Давно это было? – спросил я Натачу. – Сколько ты уже здесь?»

«Не помню… Здесь все как-то не так… Может, неделя, может, месяц… У меня все в голове спуталось в клубок… Устала как последний… не знаю кто…»

«Уточняю. Когда ты осознала себя здесь, была тьма?»

«Нет. Светло было…»

«А темно не было?»

«Было. Потом уже…»

Одна? В период тьмы?! В ЗОНЕ?!

И – такая беспомощная – она осталась живой?!

«Од-д-дна т-т-тьма?» – дрожащим голосом вопросил я, а у самого на голове чуть волосы не зашевелись от неверия и изумления.

«Две. Светло, потом темно, после опять свет, опять темно, и вот снова…»

Двести стандартных шестидесятиминутных часов, плюс-минус тридцать, ничего се-е-ебе!!!

Сказать, что я охренел, значило бы ничего не сказать. В полном смысле слова – не поверил. Потому что и не очевидно, и не вероятно! Ну не могла она столько выживать в джунглях! Бредит, как пить дать бредит, ошалела девочка от переживаний…

«Где мы, ты скажешь наконец-то?!» – резко потребовала она.

«В ЗОНЕ», – машинально ответил я, и тяжко вздохнул.

Замотал головой, будто разгоняя туман, заполнивший мозги. Похоже, бредить уже не она, а я начал. В ЗОНЕ, конечно. Будто имеется иной вариант ответа…

«В ЗОНЕ мы, Натача. В самом гнусном для человека месте, подозреваю это не без оснований. Мне так кажется, во всяком случае. Не знаю, есть ли в мироздании другие похожие, но в этом очутиться – врагу не пожелаешь. И я тут уже настолько давно, что потерял счет времени. Года два, не меньше. А может, все двадцать. Или сто двадцать. Но не меньше двух. По-нашему считая. Если мы с тобой, конечно, относимся к одним и тем же нашим. Вдруг ты на самом деле с какой-то другой планеты, уже не удивлюсь… Твой срок здесь – по-нашему суток восемь. Только это абсолютно не важно, поверь. Будь ты здесь всего лишь секунду, мы с тобой по сути равноправные, потому что обреченные, судя по всему. Но как бы там и тут ни было… Повезло тебе, что на меня, дурака, нарвалась. Я скорей исключение, чем правило, по местным понятиям. Я все еще добрый…»

Замолчал я, грустно глядя на нее, оцепеневшую, шокированную моими словами, и после паузы все-таки добавил: «Чуть-чуть».

И меня это прискорбное обстоятельство не особенно-то и радовало. Скорее наоборот. Так называемая доброта меньше всего относится к свойствам, полезным для выживания индивидуума…»

* * *

Большой вдруг произнес:

– И вновь довлеет ночь, и вновь царит Луна… Где мы, на этот раз, что скажет нам она?

– Друг мой, – удивленно высказалась Маленькая, – да ты истинный поэт!

– Ни в коем случае. Боже упаси от такого дара, это ж как проклятие – обнаженной душой к сути вещей прикасаться! Я просто срифмовал парочку слов да постарался выдержать ритм и размер… всего-то. Пейзаж красивый, навевает.

В лучах огромного сизого спутника, нависшего, казалось, над самым миром, окрестность действительно выглядела весьма поэтично. Двое стояли посреди широкой, мощенной крупным булыжником дороги, по обеим сторонам которой раскинулся лес. Высокие и низкие, широкие и не очень, деревья, переплетения их ветвей, хаос листьев отбрасывали изломанные тени, довершая ночную фантасмагорию.

– Ведь красотища-то какая, посмотри! Обалдеть! – Впервые за бесконечно долгое время он улыбался от всей души, искренне. Не иронично, не издевательски и не горько.

– Ты прав… Но давай лучше присядем и отдохнем, заодно поедим. – Практичная напарница заботилась о земном, отворачивая взор мужчины от неба. – С обочины тоже можно созерцать красоту мира.

– Эх ты, приземленная женская натура, – покачал головой Большой, но сокрушение его было притворным, всерьез на Маленькую злиться не получалось. – Предлагаешь устроить… хм, пикничок на обочине? Ну ладно. Заслужили. Кому, как не нам, сталкерам.

Человек, уже по праву считающий себя сталкером, впервые произнес это слово вслух. До этого он лишь мысленно произносил его.

– Да уж, что ни говори, крадущаяся – теперь чуть ли не мое второе имя, – согласилась новонареченная сталкерша. – Только и делаем, что прокрадываемся и просачиваемся.

– Судьба, – вздохнул Большой. – Жребий такой выпал.

Напарница насупленно глянула на него, однако на сей раз промолчала вопреки обыкновению не экономить слова…

Путники успели насытиться и со спокойной совестью закапывали консервные банки, когда старший из них приметил в отдалении пару зеленых огоньков. Сталкер потянулся за автоматом. Напарница заметила это движение и оглянулась.

– Сзади… – прошептала она.

Большой обернулся. Из лесу с противоположной стороны дороги медленно выплывали еще несколько пар огоньков.

– Облож-жили, твари! – злобно процедил сталкер.

– Кто это?..

– А черт их знает. Молись, девочка моя, молись, чтобы это были обычные волки…

Сталкерша извлекла из кармана своей куртки трофейный пистолет, позаимствованный ею в мирке «отчужденки», ставшей ареалом обитания сталкерских кланов, промышляющих добычей так называемых артефактов, поиск которых велся на локальных территориях, набитых мутантами, ловушками аномальности и множеством конкурентов.

Большой проверил наличие двух оставшихся в запасе автоматных магазинов. Один из них выдал Маленькой. Перевесил поудобнее дробовик. Чтобы не затруднять доступ к прикрепленным на поясе гранатам, развел полы длинного коричнево-серого плаща, которым тоже успел обзавестись в мире «отчужденных» локаций, куда люди притащили из «большого мира» все свойства и предрассудки, вечно разделяющие человечество на стороны противостояния.

– Знаешь одно из правил американских морпехов? – неожиданно спросил у спутницы.

– Не-ет, – несколько удивленно ответила та.

– Бери оружие. Желательно бери как минимум два. Захвати с собой всех дружбанов, у кого есть стволы[7]. Некуда деваться, надо пользоваться любыми искусственными средствами, добавляющими человеку силы. Такие дела! – отрубил сталкер, вгоняя в нутро магазина «кольта» матово поблескивавшие патроны «магнум». – К бою готов!

Зеленовато-желтых огоньков становилось все больше и больше, а уверенность Большого, напротив, не прибывала.

– Вуа-а-а-а-а-а!!!

Казалось, вся окружающая путников тьма взвыла. Огоньки бросились в атаку. Человек резанул длинной очередью. Промахнуться было невозможно.

Еще очередь…

Клац. Пустой магазин.

Сталкер швырнул автомат напарнице, рявкнув: «Перезаряжай!!!», и рванул с плеча дробовик.

– Жрите, уроды!!! – кричал он, всаживая в облезлые волчьи пасти заряды свинцовых шариков.