— О ком, — поправил ее он. — Об Эдгаре.

— Ах, да, отец говорил, что нанял этих трех типов в порыве гнева, потому что решил, что мне что-то угрожает. Он понимал, что ты не способен обидеть меня, но в какой-то момент потерял самообладание, а потом было уже поздно.

— Ладно, я уже не держу на него зла.

— Он искренне раскаивается, но, думаю, ты понимаешь, что не дождешься от него извинений.

— То, что Эдгар Копланд пригласил меня к себе в дом, можно воспринимать как своего рода извинение.

— Ты не представляешь, как я счастлива, что все так получилось. Мы все снова вместе, Дэйв. Девочки ведь скучали без бабушки и дедушки, да и меня тянуло домой… Этот разрыв был тягостным для всех нас. Слава Богу, произошло примирение. Я так горжусь мамой! И папа молодец.

Дэйв обнял ее и заметил:

— Теперь тебе будет значительно легче.

— Морально — да. Но я не перееду к ним. Слишком ценю свою независимость.

Дэйва вдруг кольнула мысль о том, что с этого дня он перестанет быть для Кэтрин единственной опорой. Он еще крепче прижал ее к себе и снова ощутил нестерпимое желание.

— Мы что-то много разговариваем, — пробормотал он и нашел ее губы.

Она ответила на его поцелуй, и они снова занялись любовью, словно никак не могли насытиться друг другом.

Кэтти пообещала Дэйву сходить с ним в кино вечером следующего дня, после того как уложит девочек спать, и он надеялся потом заманить ее к себе. Но около девяти она позвонила ему и грустно сказала:

— Дэйв, я не смогу поехать, извини.

— Почему? В чем дело?

— За ужином Карен затеяла разговор об отце, не очень лестно о нем отозвавшись, а Эми… Ну, в общем, я решила, что пора все ей рассказать. Я старалась быть очень деликатной, но она очень разозлилась и расплакалась. Сейчас девочка заснула, но я решила остаться дома — вдруг она проснется или во сне ей что-нибудь привидится.

Дэйв почувствовал, насколько Кэтти взволнована.

— Я сейчас приеду! — сказал он.

— Нет, тебе не нужно сейчас появляться, — твердо возразила она.

— Почему?

— Если Эми проснется и увидит тебя, это только вес усложнит.

Дэйву не понравилось, что его пытаются убрать со сцены.

— Похоже, я усложняю твою жизнь даже больше, чем она. Хочешь мне дать отставку?

На том конце провода наступила пауза, а потом Кэтти сказала:

— Нет, конечно, нет.

Но это прозвучало крайне неубедительно. Дэйв почувствовал, как его сердце пронзила острая боль. Он попытался трезво оценить ситуацию, но из этого ничего не вышло.

— Дэйв? Ты слушаешь меня? — робко начала Кэтти.

Он ответил как можно более уверенным тоном:

— Да. Ты отправишь ее завтра в школу?

— Думаю, да. Лучше, чтобы все шло своим чередом. Но я так переживаю… Надо было сказать ей давно.

В глубине души Дэйв не мог не согласиться с этим, но не хотел вмешиваться.

— Ладно, пока, я хочу еще пробежаться перед сном. Позвоню тебе завтра. — И, не дожидаясь ответа, он опустил трубку на рычаг.

Переодевшись в спортивный костюм, Дэйв спустился вниз и побежал по пустынным темным улицам. Под ногами его шуршали опавшие листья, воздух был по-осеннему прохладным.

Что я буду делать, если Кэтти отвергнет меня? — спросил себя он и вдруг похолодел. А вдруг это уже произошло? Я не смогу жить без нее.

Тут Дэйв резко остановился и уставился невидящим взором прямо перед собой. Если он не может жить без нее, значит, любит?

Он медленно пошел по аллее. Я полюбил Кэтти очень давно и никогда не переставал любить, но после той дурацкой ссоры на бензоколонке принял это чувство за ненависть и уехал из города, чтобы девять лет скитаться по свету, похоронив мысли о любимой в глубине своей памяти и стараясь жить без нее, при этом не слишком жалуя других женщин.

А потом приехал домой. Из-за Кэтти. Мой дом — там, где она.

Какой же ты идиот, Хаммонд! — обругал себя Дэйв. — Как же тебе раньше в голову не пришла эта простая истина?

Как же замечательно осознавать, что любишь эту дивную женщину, в которой одинаково прекрасны и тело, и душа! Женщину, которая близка тебе по духу, а смех и слезы которой стали сутью твоей собственной жизни. Женщину, дочерей которой ты тоже любишь. Карен и Эми. Одна — бесхитростная и открытая, вторая — упрямая, как дед.

Он, Дэйв, хотел бы заменить им отца, жить с ними и видеть, как они взрослеют, превращаясь в таких же дивных женщин, как их мать.

Я хочу жениться на Кэтти, сказал себе Дэйв. Назвать ее своей женой, жить с ней вместе, спать в одной постели… завести общих детей. Он расплылся в глупой, счастливой улыбке, представив, что она родит ему ребенка.

Для человека, считающего себя одиночкой, он прошел долгий путь к пониманию сути счастья. И путь этот измеряется не милями, не минутами, а раздумьями, чувствами, встречами…

Дэйв побежал дальше, но вдруг вспомнил свой последний телефонный разговор с Кэтти и замер на месте. Не хочет ли она положить конец их отношениям? Наверное, у нее больше нет сил разрываться между дочерью и любовником, а возможно, она и вовсе не любит его, Дэйва.

Ей нравится заниматься с ним любовью, она обожает его тело, им приятно проводить вместе время… Но он не понимал, насколько серьезны ее чувства.

Согласится ли она выйти за него или откажет сразу и бесповоротно?

На ногах у нее словно повисли стопудовые гири, и он поплелся домой. Уехать из Портсмута теперь невозможно, потому что он связан партнерством с Майком и купил дом в Стоун-роке. А это значит, что после разрыва с Кэтти ему придется остаться в городе, где она живет, и все будет напоминать о том, чего он лишился.

Сердце Дэйва сжалось, и он отчаянно пытался найти хоть какой-то проблеск надежды в сонме мрачных мыслей. А может, стоит подождать, пока Кэтти полюбит его?

Умение ждать и терпеть никогда не были его сильными качествами. Ему хотелось немедленно отправиться к Кэтрин и сделать ей предложение.

Нет, тебе придется ждать, Хаммонд, сказал себе Дэйв. Ради Эми. Надо, чтобы она приняла тебя, а Кэтти полюбила. Неужели ты хочешь слишком многого?

Дэйву не хватило смелости позвонить Кэтти ни вечером, ни на следующее утро.

В гараже он полностью погрузился в работу и очнулся только, когда Джо крикнул из конторы:

— Дэйв! Тебя к телефону!

Это Майк. Или наш поставщик из Нью-Йорка. Это не может быть Кэтти, твердил себе Дэйв. Волнуясь, как мальчишка, он взял трубку.

— Эми убежала из дома, — раздался в трубке прерывающийся от волнения голос.