— Постойте! Вы упомянули, что обидчики, отнявшие дом, известны? — удивленно перебил Саади.

— Еще бы! Только концов не найти. Они собрали бабки, этажей пять подняли и бросили. Теперь стройка под арестом, непонятно кому принадлежит, цены выросли в шесть раз, достраивать некому. Зато там… — Аркадий многозначительно показал пальцем в потолок, — там хорошо нагрелись. Потому никто не арестован.

Рахмани послушал, хорошо ли спит Зоран. Затем внимательно поглядел в глаза Снорри. В ответ Два Мизинца сделал своими прославленными пальчиками сложное движение, которое на тайном языке ютландских воров означало — ставка принята.

— Сколько времени будет спать мой друг?

— Наркоз еще будет длиться часа четыре. Но вы не беспокойтесь, — засуетилась Настя, — у Толика — золотые руки. Он все вычистил и зашил идеально. Да и мы не уйдем, вас не бросим. Правда, Аркадий?

— Да какая уж тут пересменка, — отмахнулся Аркадий. — Надо придумать, как… коня вашего спрятать. Пожалуй, этот вход мы запрем. Леночка, напиши табличку, что авария водопровода, пусть идут через терапию.

— Я пока не представляю, сколько длятся на вашей тверди четыре часа, но с удовольствием проведу это время в приятной беседе, — заявил Рахмани. — Теперь я хочу услышать все медленно и по порядку. Я должен успеть перевести для моего уважаемого друга. Он… э-э-э… большой специалист в вопросах права. Итак, кто отобрал у лекаря Ромашки дом?

Огромный драккар с разгневанной богиней на носу несся на нас, и Одноглазый Нгао не мог ничего поделать. Он мог только бессильно рычать и стрелять по тем молодцам из его команды, кто пытался спастись вплавь.

Вплавь спасались немногие. Следует отдать должное знаменитому пирату — он дал залп из пушек. И даже нанес бронзовому чудовищу некоторый урон. Несколько шипов на носу драккара погнулись.

Одноглазый в последнем порыве ярости выхватил саблю и замахнулся. Как будто кто-то собирался вести с ним поединок. Я видела его кривые ноги снизу, из-под лодки, он в ярости колотил по палубе каблуками. Я могла бы вылезти, но бежать было некуда. Рядом с моим убежищем столпились преданные подручные Нгао, они собрались дать последний бой.

Посланец ада в последний момент сменил курс и ударил нас в бок. Вода хлынула в трюмы с оглушающим ревом. Я была уверена, что джонка мгновенно затонет, однако таинственный враг не спешил выдернуть таран. Страшный лик богини нависал над нашей палубой на высоте в двадцать локтей. Оттуда, сверху, протянулись мостки, клыки воронов воткнулись в палубу, по ним, лязгая доспехами, начали спускаться… тяжеловооруженные пехотинцы.

Я не могла поверить своим глазам!

Эти загадочные солдаты, без штандартов и флагов, принадлежащие неизвестной армии, шли неколебимо и решительно. Они наступали, как войско каменных истуканов!

Никто из команды Нгао не спасся. Сам атаман и еще полдюжины его верных псов дрались, как черти, но их перебили. Нгао и еще троих ближних помощников скрутили живьем. Их связали и поставили раскаленные клейма на щеках. Кто-то прыгал в воду, но плыть ловцам удачи стало некуда. Пиратская деревня и порт оказались сожжены дотла. В акватории кружили лодки с фонарями, с них добивали плывущих и подбирали всплывающие тюки с добром.

Когда Корона осветила бухту, скалы вздрогнули от ужаса, стало видно, что натворил беспощадный враг. Убитых пиратов, мужчин, женщин, стариков развесили на берегу. Могильщики кружили над ними ленивыми серебристыми тучами. Городок сровняли с землей. Враг сохранил в целости лишь два маяка, но их сожгли позже, когда драккар покинул владения пиратов.

Бывшие владения бывших пиратов.

Много позже в обители Хрустального ручья я узнала, что в пиратской деревне повесили и сожгли сотню женщин и больше сотни беспомощных мужчин — раненых, увечных и стариков. И почти три сотни взрослых, крепких ловцов удачи, отдыхавших на берегу, смоливших суда и точивших ножи для следующих походов. У причалов затопили две джонки.

Моряки с драккара высадились на рассвете, когда пиратская деревня еще спала. Конечно же, Одноглазый Нгао назначал караулы, но за время его двухмесячного отсутствия караульные расслабились. Никому из бандитов, зимовавших в тайной гавани, не могло прийти в голову, что появится достойный противник. Пираты основали базу девятнадцать лет назад, и за эти годы ни один имперский военный корабль не отыскал входа в бухту…

Драккар вылетел из тумана бесшумно и дал несколько залпов из пушек. Когда на берегу загорелось все, что могло гореть, по сходням спустились закованные в броню, вооруженные пистолями и топорами молчаливые бойцы и устроили бойню. Уцелевших пиратов пытали, заставляя откапывать зарытые драгоценности. Им обещали сохранить жизнь в обмен на награбленное золото, но всех обманули. Пиратское добро грузили на страшный драккар почти целый день, и наверняка приспешники Нгао не открыли всех своих тайн.

Меня не взволновали эти смерти. На месте капитана сказочного корабля я поступила бы так же. Только я пытала бы не мужчин, а женщин. Это действует на мужчин гораздо сильнее. Уверена, я добыла бы из тайников поселка гораздо больше богатств…

А с капитаном я познакомилась очень скоро.

На палубу спрыгнул молодой мужчина, практически моих лет. В полумраке я не видела его лица, только кудри. А еще — свет падал на носки сафьяновых сапог прекрасной выделки. Я не видела его лица, однако сразу ощутила… нечто. Я слышала, как ровно бьется его сердце, я вдыхала аромат его ярости, его жажду к жизни и к подвигам…

Вероятно, сегодня я уже перевалила свою срединную вершину, а может быть, прошла только треть пути. Никому не ведом его срок. Так или иначе, я набралась мудрости, но до сих пор не могу объяснить то, что произошло далеким утром на палубе.

Он спрыгнул, как голодный пардус. И как голодный пардус, он моментально увидел и услышал все, что происходит вокруг. Он отдавал команды своим бородатым бронзоволицым воинам, а сам не делал лишних движений. Мимо него тащили мешки с жемчугом и золотыми кубками, но этот странный человек равнодушно отворачивался.

Недалеко дрались и стреляли, а мне стало все равно. Я изо всех сил налегла на борт лодки и выкатилась наружу.

Нет, конечно же, я вру. Я всегда вру себе, когда думаю о нем. Потому что иначе невозможно оставаться в трезвом рассудке.

Я выкатилась наружу, поскольку страшно испугалась, что с ним что-то произойдет в мое отсутствие. Я испугалась, что этого совершенно незнакомого мужчину убьют, и я не сумею защитить его. Или он сбежит обратно на свой огромный корабль и улетит к звездам…

Кто-то бежал на него сбоку, целясь из ружья, а удивительный незнакомец стоял и смотрел на меня. А мне почему-то было спокойно и радостно от того, что можно просто лежать ничком и слушать, как заполняются водой трюмы. Почему-то я не сомневалась, что этот отчаянный воин спасет меня и успеет уклониться от выстрела, который вот-вот разнесет ему голову…