— Что конкретно написано в газете? — спросила она подругу. — Расскажи подробно, ничего не упускай.

Полчаса спустя Шарлотта заперла за собой дверь, ей нужно было перевести дух. У нее на руках был новый список покупательниц, которые хотели заказать белье ручной работы. Многие из заказчиц рассчитывали таким образом заманить в свои дома Романа Чандлера.

Шарлотта устало опустилась на стул за письменным столом.

— Меня сейчас стошнит!

Она пришла в кабинет, чтобы составить для полиции копию списка клиентов. Тем временем Бет осталась в торговом зале, чтобы привести его в порядок после утреннего безумства.

Они не только набрали множество заказов на самую дорогую модель белья в магазине — пока женщины ждали своей очереди, Шарлотта продала немало белья других моделей, а еще специальные вешалки для белья и ароматные пакетики-саше для ящиков комода. Это был самый удачный день за все время существования магазина. Но вместо того чтобы радоваться, Шарлотта чувствовала себя не в своей тарелке.

Ей не нравилось, что они зарабатывают на холостяцкой репутации Романа. Сегодня все женщины в ее магазине склоняли его имя. Стоило Шарлотте об этом подумать, как ее начинала терзать ревность. Ее обижали и раздражали постоянные напоминания о том, кто он и что он — бродяга и любитель женщин. И она сама добровольно согласилась стать одной из его женщин — до тех пор, пока он не уедет из города.

Шарлотта поежилась, однако все, что происходило днем, не заставило ее передумать и отказаться от пути, который выбрали они с Романом.

Она посмотрела на газету, оставленную Лайзой, и покачала головой. Про Романа много чего можно сказать, он и бродяга, и холостяк, и любитель женщин, но он точно не вор. Шарлотта ни на минуту не поверила, что он замешан в этих кражах. Само предположение была нелепо, и она недоумевала, как столько женщин могли ему поверить. Они не только поверили в это предположение, но и понастроили вокруг него всяких фантазий. Вокруг Романа.

Шарлотта могла понять их желание фантазировать, но она лучше многих знала одну истину: фантазии не воплощаются в жизнь, реальность куда более суровый учитель.

Роман нарочно довел себя до изнеможения, отжимаясь от пола и бегая на беговой дорожке. Потом он принял душ, оделся и отправился в редакцию «Газетт». Он надеялся, что физическая нагрузка погасит жгучее желание как следует врезать старшему брату кулаком в челюсть. Как репортер Роман горой стоял за правду, но он считал, что, когда по городу ползут слухи, вовсе не стоит печатать их в газете — это не положит им конец, наоборот, только даст новую пищу для сплетен. И еще он с досадой подумал, что у здешних горожан память, как у слонов.

Он ехал по Первой авеню, опустив стекла в машине, свежий воздух помогал ему проснуться и одновременно успокоиться. Проезжая мимо «Мансарды Шарлотты», Роман сбавил скорость. На улице перед магазином собралась небольшая толпа, что его удивило: Шарлотта опасалась, что сообщения о кражах отпугнут покупателей.

Ему страшно хотелось увидеть Шарлотту, но из-за статьи в газете и его новоиспеченной известности ему приходилось держаться подальше от «Мансарды Шарлотты». Не хватало еще, чтобы Романа Чандлера видели в магазине, где продаются пресловутые «стянутые трусы».

На выезде из города Роман затормозил перед светофором. Рядом с ним остановился серый седан. Заметив краем глаза, что водитель опустил стекло. Роман покосился в ту сторону и увидел, что в машине сидит Элис Магрегор. Волосы ее больше не стояли торчком, как иглы дикобраза, а были взбиты так, что напоминали львиную гриву. Тем не менее Роман изобразил дружескую улыбку.

Элис протянула руку в сторону соседнего сиденья, потом подняла ее, помахала чем-то в воздухе, два раза просигналила и уехала.

Роман был в недоумении. Лишь с опозданием до него дошло, что Элис помахала ему трусами. Это был откровенный жест, выражающий женский призыв: «Эй, парень, приди и возьми меня!»

Ирония судьбы: стоило ему сделать вывод, что ему нужна только одна женщина, как все одинокие женщины города объявили сезон охоты на него. Роман тяжело вздохнул. Он мог только догадываться, что еще приготовила ему женская часть населения города. Будь он помоложе, возможно, всеобщее внимание ему бы понравилось, а сейчас он хотел только одного: чтобы его оставили в покое.

«Не лучший способ начать крестовый поход по завоеванию Шарлотты», — думал Роман, испытывая новый прилив желания поколотить старшего брата. Можно было не сомневаться, что Элис вдохновила на ее поступок статья в «Газетт». И хотя Уайтхолл — ненадежный источник информации, с его подачи теперь весь город за утренним кофе вспоминает давнюю выходку Романа.

Пять минут спустя Роман поставил машину перед зданием «Газетт» и пошел по длинной подъездной аллее. Возле почтовых ящиков он задержался. На каждом из ящиков было указано, к какому отделу редакции он относится. Они еще не были переполнены, но из ящика отдела местных новостей корреспонденция почти вываливалась — редактор нечасто бывал на работе, оставаясь дома с женой и новорожденным. Роман вынул корреспонденцию, рассудив, что может поработать пару часов за Тая, дав ему возможность провести больше времени с семьей.

Роман говорил себе, что занимается делами «Газетт» только ради старого друга. И уж во всяком случае, он делает это вовсе не для того, чтобы помочь старшему брату.

Он вошел в здание.

— Привет, Люси!

Он кивнул секретарше, которая так долго работала на этом месте, что было просто невозможно представить редакцию без нее. Когда-то она работала на его отца, а теперь на Чейза. Люси обладала организаторскими способностями и умением ладить с людьми, без которых не может обойтись ни один газетчик.

— Привет, Роман.

Люси поманила его пальцем. Он подошел к ее столу.

— В чем дело?

Она снова помахала пальцем, и он наклонился ближе.

— Скажи, — спросила она заговорщическим шепотом, — что ты делаешь с украденными трусами? Мне можешь рассказать, я тебя не выдам. Ты теперь переодеваешься в женское белье?

Она подмигнула и издала смешок.

Роман закатил глаза. Только сейчас он запоздало вспомнил, что Люси отличается весьма своеобразным чувством юмора.

— Это не смешно, — пробурчал он.

— Если тебе это послужит утешением, могу сказать, что Чейз не хотел печатать этот материал. Но у него не было выбора. Уайтхолл, по сути, поставил под сомнение его журналистскую порядочность, если он откажется публиковать статью про своего родственника.

Роман покачал головой.

— Кстати, где Чейз?

Люси показала большим пальцем наверх. Роман решительно поднялся по лестнице и, не постучав, вошел в кабинет брата.

— Может, скажешь мне, каким местом ты вообще думал? — Роман швырнул на стол Чейза утреннюю газету.

— О чем?