— Вы галантны, — подтвердила я и начала свой доклад: — Я была в более выгодном положении, чем те, кто начинал расследование до меня. Они начали с убийства Лизы, а я — с убийства Ирины Симоновой…

Через пять минут Канторович уже вышагивал по кабинету, вытирал лысину клетчатым платком и нервно дергал шеей. Я продолжала:

— Только после того как я предположила, что целью убийства Лизы могло быть не ее устранение как таковое, а устранение ее мужа, обвиненного в этом убийстве, все стало вставать на свои места. Михаил Гурьев, зарабатывающий на жизнь ублажением женщин, получил предложение встретиться с Лизой в доме отдыха «Черемшаны-3». Как это было сделано — уже детали. Возможно, через фотографа, возможно, что и напрямую от заказчика. Они с Лизой уже были знакомы. Все прошло по плану. Убийце, с кассетой на руках, оставалось только приехать к тому времени, когда Пасюк обычно уходит гулять с собакой. Не было никаких вторых ключей, Лиза сама отперла дверь и впустила его. Где лежал пистолет, он знал — свой же человек в доме. Какие секреты от родственника! Убив Лизу, он вставляет кассету в видеомагнитофон и кладет купленный им билет в Санкт-Петербург. Для усиления версии ревности. Первая ошибка была допущена, когда он, запсиховав, убил Ирину. Руководитель фирмы, где она работала, услышал ее слова о том, что она наняла меня для поиска потерявшегося жениха. Он доложил Лапе, который был «крышей». Лапа вышел на Котляревского. Вероятно, они были компаньонами в каких-то делах, потому что слишком уж рьяно Лапа бросился выполнять возложенные на него поручения. Все может быть и прошло бы, но Ирина уже заплатила мне аванс, и я приехала вернуть его, узнав о смерти Мишеля. Мишеля же оставлять в живых было просто нельзя, его допросили бы и узнали, что ревности между мужем и женой быть и не могло, оба хороши. Они все знали друг о друге и соблюдали только видимость супружеских отношений.

— Факты! — крикнул Канторович.

— Кассир на вокзале опознал Котляревского по фотографии, которую я привезла из «Черемшан». Он постарался натянуть шляпу поглубже, но не догадался одеться попроще. Такие люди редко приходят за билетами сами, поэтому его и запомнили.

Зазвонил телефон, я открыла сумочку и взяла трубку. Поговорив, я продолжила:

— Котляревского взяли в собственном коттедже вместе с Лапой и Сашей-фотографом. Чтобы обелить себя, они расскажут все, потому что три убийства — это очень серьезно. Кстати, Лапа расстрелял из автомата женщину из Горгаза, потому что принял ее за меня. Он уже ожидал нашей встречи. Было совершенно ясно, что в таком важном деле, как сокрытие следов по убийству дочери самого Канторовича — я решилась немного польстить перегруженному новостями боссу, — Лапа должен привлечь только минимальное количество новых людей. А когда они все кончились, ему пришлось вступить в игру самому.

Канторович закончил свои гонки по кабинету и тяжело опустился в кресло рядом со мною.

— Тогда уж расскажите мне про мотивы, уважаемая Татьяна Александровна. Зачем ему это было нужно?

Я пожала плечами:

— Теперь, когда Котляревский явно попался на связи с Лапой и фотографом, лучше всего об этом вам должен будет рассказать Пасюк. Для таких людей, как Котляревский, мотив может быть только один — деньги. Возможно, где-то он хорошо вас обсчитал, может, пополам с тем же Лапой, а Пасюк это заподозрил. Или еще проще: Котляревский захотел остаться единственным вашим зятем. Вам будет чем заняться на этой неделе.

Может быть, и мне тоже. Если повезет. Но мне кажется, что Алексей уже давно созрел. Для занятий.