Диана мерила шагами комнату и кусала губы. Неужели Зверь передумал и решил взяться за дело сам? Может, его нашел ревнивый Гиена и забил на приказ Акелы? Или какие-то случайные бандиты приложили тяжелым по голове в парке?

Она была в шаге от того, чтобы начать обзванивать больницы и морги, когда палец по привычке кликнул на иконку инстаграма. Что ж, вот и Котиков нашелся. В белом с иголочки костюме, при бабочке и с надписью: “Мой краш!”.

В инстаграме Иваковой. В обнимку с Иваковой.

Комментарии подогрели пожар:

“Вы такая классная пара!”

“Вы встречаетесь? Если нет, то начните прямо сейчас!”

“Какой красавчик!”

“Теперь он и мой краш!”

“Сердечко вдребезги”

Микки промотала все кудахтанья и, отбросив в сторону телефон, упала на диван. Что ж, так и должно быть. Хороший мальчик на приеме с хорошей девочкой. Кажется, Котиков наигрался в бунтаря и послушал папочку…

Переслала ему в директ пост Иваковой и написала короткое:

“Рада за тебя…Краш-краш”.

***

Что хорошего в том, что Чешир её кинул? Болтать всю ночь было не с кем. Она прекрасно выспалась. Микки бодро топала по лужам, усмехаясь только что проснувшемуся солнцу, и продолжала искать позитивные стороны в ситуации, от которой разрывается сердце. Что еще хорошего? Всё встало на свои места. Теперь хороший мальчик не будет путать карты. Он сделал то, чего она ожидала – поигрался, рассказал красивую сказочку и бросил её. Наверное, получил ответы на все свои вопросы. В бунтарке Микки не осталось загадки, она стала в его глазах обычной брошенной сироткой, такой как тысячи других. Тим же оказался таким, как и все те, кто родился с серебряной ложкой во рту и золотой клизмой в заднице. Можно смело отдавать в руки Зверя, не мучаясь угрызениями совести. Наверное…

Вот только стоило подойти к школе, как внутри все сжалось. Так легко рассуждать жестоко, вырастив за ночь гигантское дерево обиды в своем сердце. Но сможет ли она увидеть Тима и остаться спокойной? Диана не была в себе так уверена.

– Нам надо поговорить, – парень поймал ее около раздевалки.

– С Иваковой разговаривай, если найдешь о чем, – отбрила гада и, толкнув его плечом, прошествовала мимо. Сил хватило. Вау!

Убегая прочь она не заметила, что сегодня он впервые был в черном: темные джинсы и рубашка с высоким воротом.

В классе Ивакова теребила косу, как трепетная невеста, прижимала ладошки к груди и хлопала нарощенными ресницами.

– Да, это был невероятный вечер! Мы танцевали три или даже четыре танца, я не помню. Всё смешалось!

Все бы ничего, но наговаривала она это на камеру мобильного телефона и сразу, судя по оповещению от инстаграма, лила в сториз. При этом сидела на месте Микки.

Стоило ей завидеть девушку, инстаграм-дива выключила запись и выпрямилась.

– Теперь я сижу здесь. Никто не будет сидеть с моим парнем, кроме меня!

– Ты главное его предупреди, что он твой парень, – хмыкнула Микки и, взглядом согнав одну из рыб-прилипал Иваковой с соседней парты, швырнула на неё сумку. Куда денется теперь подружка Карины её мало волновало, сегодня в школе нет троих – найдет куда пристроить свою пятую точку.

– Ты все видела в инстаграме.

– В инстаграме какой только ерунды не пишут. Но ты продолжай-продолжай. Мысли, говорят, материализуются, – она достала тетрадь и подкинула в руках, – если они есть.

– Ах ты, – Карина сжала кулачки, но не успела сказать ничего хлесткого, ведь в кабине вошел Котиков. Принцесса тут же забросила толстую косу на плечо, улыбнулась и начала обмахивать окружающих своими опахалами. – Тима, привет!

– Привет. Надеюсь, вы с отцом нормально добрались до дома?

– Да, все хорошо. Спасибо, что поинтересовался.

Котиков будто не обратил внимание на смену пажеского караула за партами, опустился на свое место и достал тетрадь по литературе.

– Ой, ты не успел написать эссе, да? Я тоже, – промурлыкала Карина. – Эти светские мероприятия так выматывают.

У Микки от этого воркования натурально свело челюсть. Мысли устремились в сторону ближайшего кофейного автомата, где можно было выбрать “без сахара”, а потом вылить эту отвратную жижу на голову одной блондинистой швабре.

Спасло Ивакову только начало урока и появление преподавательницы истории. Что ж, за четыре урока у Котикова есть реальный шанс нашлепать более-менее приличное эссе на тему “Тема любви в русской литературе XX века”.

Учебный день тянулся бесконечно долго. Микки бегала “покурить” каждую перемену, только бы не сидеть в одном классе со сладкой парочкой. Ивакова, как и следовало ожидать, не отходила от предмета своего обожания ни на шаг. А Свин радостно транслировал все происходящее в классе в инстаграм. И да, она смотрела. Злилась, скрипела зубами, но не могла перестать смотреть. Где-то в глубине души Диана будто искала огонек надежды: она все поняла не так, Котиков не сволочь. Но жгучая ревность не давала рассмотреть ничего, кроме тех коротких моментов, когда Чешир поворачивался к Иваковой и что-то коротко отвечал на её поток сознания. Он ей отвечал! Этого было достаточно, чтобы злиться.

– Ну что, кто хочет зачитать перед классом свое эссе? Смелее! – пухленькая учительница литературы мягко улыбалась, подбадривая учеников, некоторые из которых пытались незаметно залезть под парту или просто слиться с обстановкой.

Каждый раз когда на Евграфию Романовну находило желание обсудить и поболтать с классом, все выли и заранее готовы были признать свою ничтожность, несостоятельность и полнейшую некультурность. Поскольку преподавательница очень нежно любила свой предмет и придиралась к каждому слову, требовала мнений критиков и много чего еще (ага, эссе тоже должно обязательно быть из мнений критиков, не дай бог выразишь свое!). Милашка, с виду прям Барашкис из “Зверополиса”. Хотя там это тоже как-то плохо закончилось.

Микки смотрела в окно и думала о травмах, сопутствующих падению со второго этажа. Не рискнуть ли?

– О! У нас доброволец! – возликовала Евграфия Романовна. – Тимофей, прошу вас к доске. Блесните знаниями!

Диана обернулась и удивленно проводила парня взглядом. Интуиция кричала, что не к добру это самопожертвование, ой, не к добру. Вопреки желанию, она вновь и вновь вглядывалась в спокойное лицо, пристально рассматривала ямочки на щеках и хитрую улыбку на губах.

Тимофей выпрямился, одернул черную рубашку и, подойдя к преподавателю, положил на стол лист бумаги.

– Тема любви в русской литературе XX заставила меня о многом задуматься. Все, что связано с литературным наследием и мои мысли о нем, я изложил здесь. Но мы живем не в XX веке, на дворе уже много лет век XXI, и я хотел зачитать свое второе эссе о нем.

– О! Рассуждение мужчины о любви, – под пристальным взглядом голубых глаз Евграфия Романовна немного оттаяла и даже чуть покраснела. Захихикали девчонки где-то за спиной Микки. – Это будет интересно. Пожалуйста, Котиков, читайте. А я пока пробегу взглядом по тому, что касается литературы, – картинно махнула плотно исписанным листом.