– Счастливого плавания, мужики, приходите еще! – помахал ладошкой Никита и засмеялся. – Такое ощущение, ребята, что Манхэттен на хрен разнесли…

Катер удалялся, дребезжа, как разбитая стиральная машина. Дым валил, как из пароходной трубы, – похоже, жить ему осталось недолго.

– Не понимаю, почему они такие дураки? – пожал плечами Крамер, опускаясь на корточки.

– Тебя это сильно касается? – хмыкнул Платон, выбивая из гнезда использованный магазин и вставляя новый. – Парни не ожидали, что их встретит такой теплый прием. А мораль сей басни какова? – Куда бы ни пошел, всегда бери с собой полный боекомплект.

– Да уж, немного перестарались, – совершенно в точку подметил возвращающийся Никита. – Но мы же не виноваты, да, командир? Кто же знал, что они выдвинут такие жесткие условия? Ты о чем-то задумался, нет?

– Задумался, – согласился Глеб, сбрасывая оцепенение. – Вот сижу и размышляю: может ли иметь американская неправительственная организация отношение к правительству Соединенных Штатов? А если да, то сколько времени нужно Третьему флоту США во главе с флагманом «Коронадо», чтобы подойти сюда и потопить нас одним выстрелом?

– Мрачноватые у тебя мысли, командир, – упрекнул Никита. – Проще надо относиться к жизни, проще. А флагман «Коронадо», к твоему сведению, обретается в Сан-Диего, Калифорния, так что мы на резиновой лодке быстрее доплывем до Камчатки, чем он до нас. Кстати, обратите внимание, товарищи офицеры, мимо одного из островов мы благополучно проплываем. Так помолимся же за это…

Похоже, «Альбу Майер» подхватило одно из «незапланированных» течений. Судно ускорялось, переваливалось с бока на бок. Островок, завуалированный серой дымкой измороси, проплывал по левому борту примерно в полутора милях. Выплывали из пелены заваленные булыжниками обрывы, маленькие бухточки, беспорядочные шапки хвойного леса, чередуемые голыми макушками скал. На его восточную оконечность и направлялся поврежденный катер, но, похоже, проблемы возникли серьезные – прогорклый дым стелился над взволнованной массой воды, судно остановилось (двигатель вышел из строя?), его подхватило то же самое течение, и оно покорно поплыло в неизвестность. Выпал из поля зрения плавучий дом – возможно, его отнесло к острову, и в пылу сражения этот интересный момент пропустили; возможно, он огибал остров с обратной стороны.

А неизвестность уже не выглядела туманной. За островом открывалось протяженное водное пространство, а завершалось оно цепочкой островов, разминуться с которыми «Альба Майер» могла бы только по воздуху. Может, оно и к лучшему, осмысливал новости Глеб. Учитывая недавние события и высокую вероятность того, что это лишь первая ласточка… Судно на плаву, Бог даст, доберется до ближайшей суши, и столкновение будет щадящим, с высокими шансами, а уж на земле посмотрим, кто кого. За это время нужно подготовить резиновую лодку, собрать оружие и боеприпасы – а на судне этого добра уже переизбыток…

Люди поднимались, ежились от пронизывающего ветра. С суеверным ужасом поглядывала на спецназовцев и куталась в штормовку Даша, покачивался мертвой зыбью Котов, рискнула подняться и взяться за борт Ольга – облизнула растрескавшиеся губы, хотела что-то сказать Глебу, но не решилась. Ландсберг снова предавался зову природы – дергался, тоскливо мычал, – он чувствовал, что схватка закончилась не так, как он рассчитывал.

И вновь Глеб поймал на себе угрюмый взгляд «женщины-смерть» (как он мысленно окрестил Ольгу). И вдруг мелькнуло что-то безумное в этих глазах! С женщиной произошла разительная перемена – эти бабы такие непредсказуемые! Не успел он собраться, переключиться – какие же неповоротливые порой наши непобедимые боевые пловцы! – как она пулей сорвалась с места, подлетела к нему, проделав впечатляющий двухметровый прыжок, оттолкнула, одновременно отбирая автомат! Глеб ужаснулся – он терял равновесие, падал, как он мог позволить обвести себя вокруг пальца! Лишь чудом устоял, а Ольга уже вскидывала автомат, направляя ему в голову. Лучше бы он упал! Что происходит?! Она уже давила на спусковой крючок, уже трясся в падучей маленький автоматик, звенели по палубе отстрелянные гильзы! Пули летели кучно, в нескольких сантиметрах от уха. «Промазала?» – мелькнула глупая мысль. Протяжный вопль за спиной. «Не в меня палит», – мелькнула вторая глупая (хотя и правильная) мысль. Он резко повернулся.

Мужчина в утепленной коричневой куртке, уже вскарабкавшийся по телескопической лестнице на правый борт, скривился от боли, распахнул объятия и загремел туда, откуда прибыл!

– Держите, Глеб! – Она швырнула ему обратно автомат. – Надеюсь, вы знаете, что теперь делать?

И сразу все стало ясно. И страшно – до коликов в животе! Эти люди не знают, что опытный образец излучателя погребен в океане (впрочем, их устроит и Ландсберг). Катер был не один, их было два! Пока один, набитый «дураками», получал пробоины, не совместимые с плавучестью, гибли люди, отвлекая на себя внимание защитников контейнеровоза, другой возник из тумана с противоположной стороны, подошел, приглушив двигатель, абордажная команда приставила лестницы…

Какие же они доверчивые идиоты!!! Глеб орал ломающимся голосом, донося до сознания своих людей убивающую новость: нас снова поимели!!! А боевики с решительными американскими лицами уже карабкались на борт, спрыгивали на палубу – трое, четверо, пятеро, прятались за вздыбленные опорные конструкции, залегали, начинали постреливать из укороченных штурмовых винтовок.

– Никита! – провопил Глеб, катясь за ближайшую металлическую преграду, – Отсекай тех, кто лезет на борт, укройся хорошенько! Чтобы ни одна скотина больше на эту палубу не проникла! Остальные, за мной! Приготовить гранаты!

Гранат оставалось с гулькин нос. Кажется, одна у Крамера, одна у Глеба… Чертыхался Котов в глубоком тылу, визжала Даша – он уже жалел эту невезучую женщину, оказавшуюся не в том месте не в то время, – какие бы стимулы ею ни двигали, а вряд ли она такого заслуживала. Он залег за вздыбленными тавровыми балками, напоминающими противотанкового «ежа», отслеживал ситуацию. Неприятель, окопавшийся с обратной стороны, тоже не спешил опережать события, постреливал одиночными. Справа возился Крамер, крыл нехорошими словами железную балку, осмелившуюся защемить ему ногу. Утробно матерился на левом фланге Платон, поднимая себе боевой дух. А Никита снова отличился – рванул, как спринтер, от борта и уже корячился за грудой заплесневелого стального мусора – у заклинивших створок съезда в трюм. Имелась информация, что этот парень много лет назад, еще до прихода на флот, окончил снайперские курсы – то есть ему ничто не мешало, если никто не лез под руку, с отдачей проводить время. Что он, кстати, и делал – невозмутимо открыл огонь, и вторая волна захлебнулась. Мужчина с широким лицом не успел даже спрыгнуть на палубу, как пуля ударила в плечо, он не удержался, соскользнула нога, и боевик отправился на свой катер, попутно повалив лестницу. Лестниц было две – по второй уже взбирался коллега, шапку сдуло ветром, поблескивал наголо выбритый череп. Очередь ударила рядом с головой, одна из пуль попала в шею, он рухнул, как стоял, – на пятки залегших товарищей…