В последний раз она ехала в церковь через улицу, забитую людьми. Она сказала водителю, чтобы он остановил машину метрах в двухстах от церкви, чтобы не напугать ожидающих у входа начала проповеди пожилых людей.

Она вышла из машины у какого-то магазинчика, собиралась зайти туда купить бутылку воды, как встретила одного хорошую знакомую из её родного города, лет сорока, полненькую, с красивым именем Анани.

— Цин Ни, почему сегодня на такси приехала? — спросила Анани.

Никогда не ездившая на велосипеде Цин Ни, чтобы не затронуть чувства бедного человека, сказала:

— На велосипеде небезопасно, на улице много народа.

Анани, с искренним удивлением на лице, сказала:

— Человек, верящий в Господа, боится машин?

Цин Ни засмеялась.

— Почему ты смеёшься? Машины будут расступаться, завидев тебя, верующего человека, — сказала она абсолютно серьёзно.

Анани, перед тем, как уйти, дала Цин Ни диск, в котором рассказывалось, как один тайваньский бизнесмен, буддист в прошлом, стал христианином.

— Цин Ни, ты раньше тоже верила в Будду?

Цин Ни просто моргнула, не зная, как ответить. — Я раньше тоже была буддисткой, хотела верить в Господа, но боялась, что согрешу против Будды. Когда я всё не могла решиться, я посмотрела этот диск. Я поняла, что нельзя согрешить против того, чего нет. А Господь — единственный истинный бог! — говорила воодушевлённо Анани.

Линь Чун умер, и она не знала, есть ли толк от её молитвы о нём. Он не был христианином, в вопросах веры он, наверное, тоже не разбирался. Это и неважно, потому что он был хорошим человеком. Почему хорошие люди живут так мало? Она опять вернулась к этому вопросу. В мире существует так много религий, возможно, что и богов также много, как и того, во что верят люди, но чувства говорили ей, что надо идти поклониться Иисусу, что он и есть истинный бог. Вера даёт людям поддержку, даже поэт Ху Ци Ту склонялся к христианству.

Ху Ци Ту говорил, что степные народы севера, начиная с династии Мин, стали принимать тибетский буддизм, который потом распространился по степям Монголии. Рвение монголов в поклонении Будде ничем не уступало рвению тибетцев. И какой результат? Будда не принёс монголам никаких благословений, в течение нескольких сотен лет монгольская нация только всё больше приходила в упадок, когда-то господствовавшая над миром, она стала слабой.

Когда Ху Ци Ту одевался в комнате Цин Ни перед её туалетным столиком, он посмотрел на неё, а потом поцеловал в правую щёку.

— Цин Ни, у меня сейчас нет веры. Ты говоришь, что каждые выходные ходишь в церковь… Я думаю, ты приняла правильное решение. Если бы мне сейчас пришлось выбирать веру, то я, как и ты, выбрал бы Иисуса!

Цин Ни тронула его нежность, но в глазах опять вспыхнул дикий огонь, и он продолжил затронутую тему.

— Цин Ни, я с детства верил в бога, и часто, сам не осознавая того, молился ему. Моя мама говорила, что именно поэтому у меня есть вера в себя. Потом потерял веру, потому что везде стали проповедовать атеизм, кто посмел бы говорить о боге? Общество требует от людей носить маски, скрывать себя под маской атеиста, не бояться бога. Но, живя так какое-то время, ты сам обманываешь самого себя! Зачем верить в Иисуса? Потому что он великий, и верующие в него хорошо живут. Некоторые не верят в Иисуса, потому что считают христианство западной религией. Вообще-то христианство возникло в Азии, но вот в Китай оно пришло с Запада. Я же верю в Иисуса как раз потому, что эта религия пришла с Запада. Если бы она появилась здесь, то я бы однозначно не стал в неё верить! Я не христианин, я не был крещён, но если бы мне сейчас пришлось выбирать веру, то я бы отказался от нашей традиционной веры и стал бы верить в Иисуса. Х-ха! Ты же знаешь меня, видишь, что я бунтарь от природы. Если бы я верил в Иисуса, то пошёл бы проповедовать «Евангелие», где бы был — везде проповедовал, даже своих родных сделал бы верующими.

Чем больше поэт говорил, тем большее приходило волнение. Он даже схватил бутылку импортного вина, в котором ещё что-то осталось после вчерашнего ужина, и залпом залил это всё в себя.

Как только Цин Ни вспомнила о поэте, её сердце бешено застучало. Она заметила, что все окружающие встали и начали вместе читать что-то из Библии.

— Я верю в единого Бога, Всемогущего Отца, Создателя неба и земли и всего, что есть в них…

«Мне больше всего нужна любовь», — услышала Цин Ни в своём сердце.

За несколько лет выручка за книгу «Конец света» составила десятки миллионов юаней, а возможно, даже несколько сотен миллионов юаней.

Сюеи Чен посчитал, у него в кармане было около трёх миллионов юаней, он был очень доволен. Жена Ятсин Ван ещё не возместила сто тысяч юаней, ей просто было лень. К тому же он всегда в разъездах, иногда звонит или отправляет деньги на расходы, они редко видятся. И с сыном он давно не виделся, но часто звонит ему по телефону.

Пекинский рынок заставил его и Сяоцин Хуана удивиться тому, как с самого раннего утра улицы были заполнены разными пиратскими версиями книги «Конец света», всего этих версий было больше десятка. Сюеи Чен начал сожалеть, что он не послушался тогда Хуана и не нанял представителей по всему Китаю. Сейчас собирал бы с них паушальные взносы, и смог бы избежать некоторых потерь. К тому же вместе с представителями можно было бы подать в суд на пиратские версии и заставить их выплатить штрафы, но сейчас и убытки понесли, и союзников нет…

Начиная с Пекина, пиратские версии книги «Конец света» распространились по всему Китаю, в больших и маленьких городах. Не нужно было даже идти и заказывать рекламу, СМИ сами наперебой бесконечным потоком говорили об этой книге.

Над чудесной землёй поднялась чёрная буря, злой дух выбрался из ящичка, предсказания стали моральной эпидемией для китайского народа, все обсуждали человеческое бедствие, оно расползалось уже до деревень.

«Сычуаньская газета» доложила, что в горах один крестьянин продал всё своё имущество на несколько сотен тысяч юаней и ушёл в монастырь, а всё для того, чтобы избежать конца света.

Вчера в интернете появились новости о том, что люди начали убивать себя, боясь конца света, количество суицидов возросло до двух тысяч.

Сюеи Чену и