Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне так и не суждено было выяснить, кто из нас сумеет остановиться. Поступит ли он так же благородно, как и ты сейчас. Или удастся ли мне осуществить свой план. Или же не забуду ли я обо всем на свете, пытаясь заполучить от него любви, даже самую малость, какой бы разрушительной они ни была.
Я помню звук шагов рядом с машиной. Дорога была посыпана гравием — теми мелкими камушками, которые отскакивают из-под ног во все стороны, когда по ним ходят.
— Именно поэтому полиции не удалось обнаружить следов? — спрашивает он.
— Ты и правда много знаешь обо всем этом. — Все верно, Джонатан Филдинг.
— Так говорилось в одной из статей. Адвокат бездомного, Лайонела Кейси, раздул из этого целое дело: никаких улик, что тот был на месте преступления, не нашли.
— Но потом полицейские застукали его в машине, не так ли?
Джонатан кивает:
— Да, его там обнаружили.
— Пойми, он был безумным. К тому же опасным. Услышав об этом деле, люди откликнулись. Кого-то он встретил в лесу и сильно напугал. За одной девочкой Кейси гонялся полмили, угрожая отправить ее в ад. Порой он носил накидку, как у вампира…
— Лора, я это знаю. Я не утверждаю, что его там не было. Однако все мелкие улики, найденные на месте преступления, сыграли свою роль в том, как к тебе относились. Или, я бы сказал, обошлись несправедливо.
Обошлись несправедливо. Мне никогда и в голову не могло прийти это выражение, когда я вспоминала ту ночь. Как и всем остальным.
— Думаю, что я по-прежнему защищаюсь, — пытаюсь объяснить я. — И до сих пор чувствую свою ответственность за случившееся.
— Не понимаю, почему.
Я смотрю на свои босые ноги, голые пальцы на полу и опасливо предвкушаю тот миг, когда мне снова придется надеть шпильки, недавно сброшенные у дверей. А ведь всего несколько часов назад я суетилась в мансарде Роузи, готовясь к свиданию с этим парнем. Что я делаю?
— Митч приехал на вечеринку из-за меня.
— Нет, это ты отправилась туда ради него.
— Ты должен бы стать адвокатом. — Вдруг я подумала, возможно, так оно и есть. Забавно, он может оказаться им, а я так и не узнаю этого. Но тогда происходящее действительно не смешно.
— Серьезно, я не понимаю, почему ты чувствуешь свою ответственность или вину. Тебя ведь тоже могли убить.
Удивительно, неужели такое возможно, что он единственный человек, который сказал это вслух. Что со мной несправедливо обошлись, и я сама могла бы стать жертвой.
Ты не можешь простить ее… Ты хочешь, чтобы она страдала.
— Время для нас будто остановилось, — продолжаю я. — Мы услышали шуршание шагов по гравию, и выглянули наружу. Они тотчас прекратились, и мы оба увидели темную фигуру, который рассматривал водительское место через боковое стекло. Он прикрывал глаза, как будто пытался скрыться от скудного ночного света. Ключи торчали в замке зажигания. Митч включил радио. Я сгорала от стыда, решив, что нас застукал кто-то с вечеринки или, возможно, коп, поэтому замерла. Вероятно, Митч подумал то же самое, потому что он тоже не двигался. Потом я услышала, как щелкнула ручка дверцы. Он не стремился быть незаметным, чтобы застать нас врасплох. Он просто увидел нас, а мы помешали ему угнать тачку. Митч лежал на мне ногами к двери, и Лайонел Кейси просто схватил его за лодыжки и потащил наружу.
Молчание накрывает пустую кухню Джонатана. Я вижу, в каком он ужасе от представившейся ему картины, но остаюсь скрытой за своей стеной. Даже вспоминая, как тело Мичта волокли по моему, а его руки инстинктивно цеплялись за все, что под них попадалось. У меня остались царапины на лице, шее и боках, потому что рубашка была задрана. Под ногтями убитого криминалисты обнаружили мою кожу и волокна ткани моих джинсов. Одну из моих туфель нашли на дорожном гравии — за нее, как за соломинку, последней ухватился несчастный, отчаянно пытаясь остаться в безопасном салоне.
— Я не видела его, Лайонела Кейси. Таинственная фигура, заглядывавшая в окно, так и осталась темным силуэтом, тенью. Наверное, на нем была толстовка или куртка с капюшоном, потому что мне не удалось разглядеть форму его головы. Но я не стала бы клясться, что это точно был он. Когда Митча вытаскивали из машины, я ничего не могла разглядеть, кроме его лица. Я лежала на спине и перебирала ногами, отползая от открытой дверцы. И когда Митча вытащили, я тоже ничего не могла увидеть. Почувствовав, как его рука соскользнула с моей ступни, забирая с собой туфлю, я переместилась на другую сторону сиденья, щелкнула ручкой и выскочила наружу. Я бежала, пока не оказалась в густых зарослях кустов вдоль дороги, а затем села на корточки, прячась и прислушиваясь.
— Боже мой! — восклицает Джонатан. Заметно, что его больше всего удивляет, как я рассказываю эти ужасы: без содрогания, без рыданий. На моем лице не отражается никаких эмоций.
— Я помню, как он умолял. Нет! Оставь меня! Пожалуйста! Он задыхался и хрипел, словно лишился голоса от страха. Я не слышала удара биты по телу. По словам дознавателей, такого быть не могло, потому что я слышала его крики с перерывами, они отличались по громкости — очевидно, из-за ударов по телу, вышибавших из несчастного дух. К тому же мне сказали, что я говорила о трех ударах, а их было четыре. Четыре взмаха битой. Хотя я никогда не говорила, что слышала три удара. Я сказала, что между мольбами Митча было три паузы.
У него глаза на лоб полезли:
— Четвертый удар, скорее всего, нанесли, когда парень был уже мертв. Или потерял сознание. Именно поэтому ты слышала, как трижды он замолкал.
Я киваю. Да. Возможно, так все и случилось.
— Я услышала стук дверцы, как заработал двигатель. Фары так и не включили, но зашуршал гравий под колесами машины. Выжидать дальше было бессмысленно. Я вылезла из кустов и стала осматриваться. Я не знала, вдруг Митч сбежал и оставил незнакомца на дороге, и тот теперь поджидает меня. Или же маньяк угнал машину Митча. Так что я вела себя тихо и осторожно, пока глаза не привыкли к темноте.
И тут увидела. Митча, лежавшего на земле. Он не шевелился. Вот тогда я закричала и побежала к нему. Я застыла над телом. Из головы и рта разбрызгивалась гейзером кровь, хотя ее уже натекла целая лужа. Я орала и визжала,
