– Зачем?

– Просто если разговоры о педофилии Дрюитта – правда, то нам надо…

– Сержант, мы здесь не для того, чтобы проверять, правда или нет вся эта история с педофилией. Нам не это приказывали. И я полагаю, что вам это известно. А если нет, то повторю еще раз: мы здесь для того, чтобы убедиться, что и детектив Пажье, и КРЖП действовали согласно процедуре. Мы должны перепроверить их отчеты и убедиться, что они не упустили ничего касающегося самоубийства. И если нам действительно надо с кем-то поговорить, то это патологоанатом.

На это Хейверс ничего не ответила. Хотя Изабелла видела, что что-то ее гложет.

– Обнаружили ли вы что-нибудь, что пропустили Пажье или КРЖП? – потребовала суперинтендант. – Если да, то я хочу об этом знать.

– Кажется, нет, – ответила Хейверс, – но…

– И никаких «но». Или нашли, или не нашли, сержант.

– Но если викарий и отец этого парня оба говорят…

– То, что они говорят, не имеет никакого отношения к тому, что произошло в действительности. Когда кто-то убивает себя без очевидной причины, лежащей прямо на поверхности, люди предпочитают думать, что это не самоубийство. Это свойство человеческой натуры. Передозировка лекарств? Случайность? Выстрел? Убийство? Самосожжение? И то и другое?

– Но нельзя случайно убить себя в полицейском участке, командир, – запротестовала Хейверс. – А значит, это…

– Самоубийство. Вы хоть представляете себе, насколько сложно сымитировать смерть через повешение? А в нашем случае, если верить вашему рассказу, самоубийца повесился на дверной ручке. Кроме того, в нашу задачу не входит выяснение, были ли у мертвеца причины для того, чтобы убить себя. Он вполне может оказаться новой Ребеккой де Винтер[85], которой только что поставили диагноз «рак».

– Но… – Хейверс колебалась.

– Ну что еще?

– Дело в том, что ее ведь убили, командир.

– Кого?

– Ребекку де Винтер. Ее убил Макс, помните? А раковый диагноз помог ему соскочить с крюка. Понимаете, она реально хотела, чтобы он ее убил, поскольку знала, что умрет. А если он ее убьет и его поймают, то его жизнь будет разрушена, чего ей хотелось больше всего на свете[86].

– Ради бога, – сказала Изабелла, – мы живем не в мелодраме сороковых годов, сержант.

– Так точно. Конечно. Но вот еще что: Дрюитт не жил в доме викария и его жены, хотя у них достаточно места. Викарий сказал, что диакон предпочел свою собственную квартиру. И еще он сказал, что речь шла об уединенности. Так вот, я не могу понять, зачем Дрюитту нужна была эта уединенность. Поскольку если кто-то знал, что ему нужна уединенность, то этот человек…

– Достаточно, – суперинтендант подняла вверх руки. – Мы побеседуем с патологоанатомом. Вижу, что только это сможет убедить вас в правильности выводов двух расследований.

Лонг-Минд, Шропшир

Вместо того чтобы встретиться с ними в больнице, где проходило вскрытие Йена Дрюитта, доктор Нэнси Сканнелл сказала, что она может приехать в местечко под названием Лонг-Минд в Шропшире, где, как оказалось, доктор входила в консорциум пилотов, купивших на паях планер. В Лонг-Минд находился клуб планеристов Западного Мидленда, и именно там доктор Сканнелл была обязана помочь члену этого консорциума встать в тот день на крыло.

Для того чтобы добраться до Лонг-Минд, надо было проехать несколько миль на север от Ладлоу. Это была территория вересковых пустошей, покрывавших вершины холмов, до которых можно было добраться по дорогам и тропам, становившимся все круче и у́же, пока они не сужались до такой степени, что по ним с трудом могла проехать одна машина. Здесь на дорогу из вечнозеленых кустарников выходили фазаны, а вдоль дорог лежали овцы, как будто асфальт на них принадлежал только им. Тот факт, что автомобили здесь были редкими гостями, подтверждался тем, что целый выводок диких уток, вместе с утятами, скатился со склона прямо под колеса машины суперинтенданта, словно то ли не заметил ее, то ли был слишком уверен в своей безопасности. Ардери выругалась и ударила по тормозам. Барбара почувствовала облегчение, когда увидела, что выводок остался невредимым.

Суперинтендант находилась на пределе. Хейверс заметила это во время разговора на Ладфорд-бридж, а теперь убедилась в этом, наблюдая за тем, как Ардери ведет машину. Она даже хотела предложить суперинтенданту занять ее место, когда они добрались до потрепанного дорожного знака возле практически необитаемого селения под названием Плоуден. Знак указывал путь до клуба планеристов Западного Мидленда, и перед сержантом открылась дорога, больше похожая на проселочную, которая взбиралась вверх по склону под пугающим углом. Хейверс бросила взгляд на Ардери. Суперинтендант сжимала руль побелевшими пальцами.

Они повернули и оказались у поселения, гордо именующего себя Астертон, которое было больше похоже на ферму, чем на поселок. Здесь еще один указатель требовал, чтобы они протиснулись мимо телефонной будки и двинулись дальше вверх по еще более сложной дороге. И вот наконец полицейские добрались до места, смутно напоминавшего клуб планеристов. По крайней мере, именно об этом сообщал большой плакат, утыканный фотографиями улыбающихся пилотов и пассажиров планеров, изо всех сил старавшихся выглядеть спокойными, паря на безмоторных машинах в голубом небе.

До самого клуба можно было добраться, проехав через незакрывающиеся ворота; на них висела табличка «Держать все время закрытыми». За воротами, на площадке в несколько десятков акров, располагалась свалка металлических бараков времен войны. На территории не росло ничего, кроме сочной травы, на которой паслось несколько упитанных овец. Кроме бараков, здесь были различные строения из разных материалов; перед ними в линию стояли планеры, ждавшие своих хозяев. Несколько летательных аппаратов сгружали с трейлеров на низких колесах, на которых они были закреплены. За планерами виднелась автостоянка, а за машинами располагалось более официальное по виду здание, в котором можно было разглядеть помещение самого клуба, состоящее из приемной, офисов, комнат для заседаний и кафетерия. Именно в кафетерии они и должны были встретиться с доктором Сканнелл.

Полицейские сильно опоздали. Неправильный поворот заставил их проехать несколько миль в сторону от маршрута и привел к одному из многочисленных поселений, разбросанных по территории Шропшира. Так что, когда они нашли доктора Сканнелл, та была не в лучшем расположении духа. Барбара решила, что патологоанатом и Изабелла стоят друг друга.

– У меня есть десять минут, – сообщила им доктор Сканнелл. Когда они вошли в кафетерий, она встала со своего места за длинным столом. Женщина была небрежно одета в синие джинсы и фланелевую рубашку; из-под бейсболки во все стороны торчала масса черных с проседью волос. – Мне необходимо быть на взлетной полосе, – продолжила она. – Очень жаль, но изменить этого я не могу.