18. Кто способен сосчитать все капли крови, которые после вынесения приговоров Ноада, обманутого, вытекли благодаря моим сильным рукам из спин и бедер бедных и слабых людей, таких же потомков Каина, как и мы с Анохом, — причем не из-за нарушения запрета, лености или другого ничтожного повода, якобы заслуживающего наказания, но только, как все вы знаете, ради того, чтобы занять его время и доставить ему удовольствие, не говоря уже о жестокостях при постройке всех этих городов. Просто непостижимо, как эти бедолаги смогли выжить в течение столь долгого времени мучений. И при каждом нашем возражении Анох напоминал нам о хрупкости известного сосуда над звездами, полностью забывая о сосуде под землей!

19. Но скажите по справедливости: не лучше ли было бы народу под обломками этого сосуда, чем под постоянными ударами наших жестких прутьев, твердых дубин и крепких палок?! И скажите, что же сделал Анох для сосуда любви под землей? Я полагаю, в этом сосуде не найдется ничего, кроме бесчисленных капель крови наших братьев! И если бы мы хитростью не взяли правление в свои руки, разве не повелел бы он как бог всей жестокости начать убивать и нас одного за другим?

20. Будучи его слугами мы и сами были вынуждены проявлять жестокость, чтобы избавить его от всяких подозрений. Но города уже построены, народ поделен, власть принадлежит нам, и мы снова признали древнего Бога и дали обет приносить Ему жертвы. Чего же нам еще нужно? Если народ слушался нас, когда мы его истязали, он, конечно, сохранит верность, когда мы начнем исцелять нанесенные ему раны, проявляя не черную жестокость, а давая более мудрые и мягкие законы. Смотрите, меня назвали злым, но это еще большой вопрос, кто, в сущности, более зол: я, Анох или змея Каина?! Я полагаю, Анох — средоточие всего зла, и, должно быть, змея заселила его сердце всем своим отродьем, иначе все его жестокости по отношению к братьям, которые он творил через своих братьев и братьев этих братьев, были бы немыслимы!

21. Поэтому вместо того, чтобы воздавать почести его величию, мы, я думаю, должны самого Аноха сделать нашим подданным, обязанным служить, и пусть он получит от народа многократное воздаяние за свою жестокость и взвалит на свою спину эту законную дань, и несет ее, куда пожелает!»

22. «Справедлива и мудра твоя речь, брат Уид, — сказали собравшиеся, — и пусть будет Аноху по твоим словам, которые поразили всех нас в зеницу ока, часто видевшего его великие злодеяния!»

23. И смотри, тогда поднялся Хлад и убедительно без излишеств заговорил: «Братья, вы знаете, сколь бесчувственным ко всему этому я вынужден был оставаться, чтобы определенным образом олицетворять строгие правила и представлять самовольную жестокость Аноха в качестве неумолимого закона, ради этого всегда делая одинаково одобрительную мину при всех его злых играх. Пусть сам я и не истязал, но все же всегда был надсмотрщиком и должен был считать удары Уида и всех его помощников и подручных, и угоднически доносить об этом Аноху. Смотрите, тогда я вынужден был казаться бесчувственным, хотя ни в малейшей степени таковым не был. Теперь, как вы видите, я намерен измениться! По отношению к Аноху я стану таким, каким так часто должен был представляться народу, нашим братьям, а по отношению к братьям буду проявить тепло, бесстрастно наказывая Аноха за те невзгоды, которые они из-за него претерпели. Пусть моя верность ему обернется холодным возмездием, а мое прилежание сделает меня первым среди вас, и голос его похвалы пусть превратится в вой и рев и станет усладой для слуха тех, кто так часто терпел жестокое обращение, и пусть их бледные щеки подрумянятся каплями крови из его спины!

24. Поскольку в остальном я со всеми вами полностью согласен, полагаю, мой приговор справедлив, если я действую согласно своим чувствам, которые достаточно долго, словно застывшее, были вынуждены наблюдать все мерзости и злодеяния Аноха. Ибо кто чувствителен и восприимчив к боли и мучениям, тот, безусловно, ощутит и благодеяния, чему я многократно был свидетелем. Поэтому давайте впредь править, совершая благодеяния. Тому же, кто сделает дурное, путь воздается со снисхождением по мере его поступка, ибо он также наш брат. Послушному же и добродетельному да воздастся доброе десятикратно. Лишь тогда мы сможем принести древнему Богу достойную жертву, которая, несомненно, будет Ему угодна, когда мы снова воздадим Ему то, что Каин и Анох потеряли для всех нас в своем богохульстве и легкомыслии».

25. Тут все поднялись и поклонились Хладу, и сказали: «О брат, твое суждение самое правильное из всех! Ты ближе всех к детям Адама и потому должен стать для нас примером, в соответствии с которым мы все твердо намерены направлять и организовывать все наши распоряжения.

26. Теплая кровь бедных братьев растопила лед вокруг твоего сердца, и теперь из него в избытке пробивается тепло. Посему действуй в этом тепле и согревай нас всех от своего изобилия!»

27. Затем встал Уврак и сказал: «Братья, смотрите и слушайте! Все ваши суждения правильны, правомерны и справедливы, но, по моему ясному разумению, суждение Хлада со всей очевидностью является самым правильным, и потому я его целиком и полностью разделяю, кроме одной вещи, имеющей огромную важность: необходима великая осторожная хитрость во всем, что бы мы ни предпринимали. Ибо, смотрите: поступать правильно, делать добро, верно и праведно судить, справедливо воздавать и надежно упорядочивать — все это очень важно и необходимо как для народа, так и для всех нас. И всего этого достаточно в отношениях между нами и народом. Однако теперь все свободные граждане города Аноха знают, что мы правители, Аноха же эти дурни почитают истинным богом, и от этого теперь никто из них не откажется даже под угрозой тысячи палок, и весь остальной народ глубоко убежден в подобных иллюзиях еще больше, чем эти свободные граждане.

28. Подняв руку на Аноха, мы тем самым натравим их всех на себя. И если Анох выйдет к ним и объявит, будто мы связали ему руки, чтобы он не мог предотвратить истязания, которые мы якобы собирались учинить над ними, то народ нападет на нас, и мы погибнем под натиском этих масс.

29. Поэтому, если мы хотим осуществить наши планы, нам непременно необходимы уловки и великая осторожная хитрость, чтобы это дело принесло нам пользу. Поскольку я был тайным советником Аноха