— Камэра, дарагая, науэрноэ, — заговорил второй мужик из-за спины чернявого. Оба осклабились.

— Пойдем, — сказал я Пашке. Мы подхватили камеру со штативом и сделали шаг, но чернявый окрикнул, растягивая «р»:

— Э! Стоять, бр-р-ратан!

Мы встали. Ничем хорошим эта встреча явно теперь не закончится. В голове проносятся мысли: «Лема. Услышит, если крикнуть? Что, если рвануть в сторону машины, бросив камеру и штатив? Не успеем». За поясом чернявого под распахнутой курткой я заметил рукоятку пистолета. Ноги сделались ватными, копчик свело тяжестью. Что же делать? Почему-то снова подумалось про Новый год, который должен наступить через несколько дней.

Чернявый что-то сказал второму. Несколько секунд они о чем-то спорили. Хриплый мужской голос, доносящийся из дома, принимал участие в решении наших судеб.

— Послушайте, мы журналисты федерального канала, снимаем репортаж. Все разрешения на съемку у нас есть, — попытался заговорить я, но шакалы засмеялись:

— Здэс, на этом улыце, я даю разрэшениэ, понэл? — чернявый показал гнилые зубы и достал пистолет. — С нами пойдетэ! Э, сюда давай! — протянул он вторую руку к камере.

Мы с Пашкой переглянулись. Яснее ясного, что, если сейчас что-то не предпринять, домой уже не вернемся никогда. Или продадут в рабство или убьют. В голове промелькнула горькая мысль о том, что, снимая фильм о торговле людьми, мы сами можем угодить в зиндан. Репортаж изнутри, так сказать. Жаль, его никто никогда не увидит.

Вдруг сбоку, из-за стены, прогремел выстрел. Чернявый пригнулся и бросился в сторону дома. Второй выстрел заставил упасть на землю приятеля чернявого. Словно в тумане вижу Лему с карабином. Подхватываем камеру со штативом, бежим, не глядя под ноги, забыв про мины и растяжки. Лема без остановки палит из карабина куда-то за наши спины.

…В настоящей реальности я стал ощущать себя, только когда показалась комендатура.

— Говорил я, не надо туда лезть, — впервые нарушил тишину Лема, когда мы подъехали к синим с дырявыми звездами воротам. Мародеры это были, шакалы. Отморозки. Даже не боевики никакие. Просто так грохнули бы вас дураков, и всё. Аппаратуру бы забрали, — отчитывает он нас как пацанов.

— Спасибо, тебе, Лема, — все, что мог ответить ему я.

О случившемся решили никому не рассказывать, даже Ивану. В вагончике выпили с Пашкой водки. Лема, как всегда, не стал.

Я подошел к небольшому прямоугольному зеркалу, висящему у входа. Пытаюсь посмотреть на себя глазами инопланетянина, который впервые увидел землянина.

Игру в инопланетян я придумал в детстве, о чем говорил выше. После того как убедился в их существовании. Нет, у меня не поехала крыша на войне. Пока, во всяком случае. Я храню эту тайну много лет, потому что рассказать о встрече с инопланетянами другим землянам — все равно, что расписаться в собственном безумии. Земляне верят только в то, что можно потрогать, понюхать или попробовать на вкус. И даже столкнувшись нос к носу с пришельцами, большинство из землян решит, что им померещилось, и постараются об этом поскорее забыть. В противном случае их ждут апартаменты по соседству с Наполеонами, Ван-Гогами, Сталиными, Жаннами Д’Арк или такими же «контактерами» с внеземными цивилизациями.

Мне было лет шесть или семь, когда над серой кирпичной пятиэтажкой, в которой располагалась почта, показался странный предмет. Мы увидели его почти одновременно с моим лучшим другом Юриком, когда чинили велосипедную цепь. Что-то заставило нас поднять головы к небу. Предмет напоминал небольшую летающую гантель, что-то вроде металлического стержня, на концах которого по стеклянному или металлическому шару: синий, почти фиолетовый и красно-оранжевый. Я потом долго рисовал ее красками, фломастерами и карандашами, но в точности оттенки шаров передать так и не смог. Кажется, фиолетовый шар был меньше оранжевого. А между шарами, над стержнем — будто едва заметная дугообразная проволока или прозрачное стекло.

Поначалу мы с Юриком подумали, что это какой-то зонд для изучения погоды. В нашем возрасте мы уже слышали о таких штуках. Но «гантель» стала вытворять нечто, не укладывающееся даже в наших детских головах. Она то приближалась, «разглядывая» нас, снижаясь ниже крыши пятиэтажки, то взмывала в небо, почти исчезая из вида. Затем снова приближалась, кувыркаясь и выделывая невероятные кульбиты, нарушающие все земные законы физики и гравитации. Зависала неподвижно и снова пускалась в полет, крутясь и переворачиваясь, как ей вздумается. Со стороны казалось, что кто-то из Космоса дергает «гантель» за веревочку. Это, пожалуй, самое точное определение. Если вы привяжете палку к веревке и будете хаотично дергать ее — то сильнее, то слабее, вы поймете, о чем я говорю. «Летающая гантель» — так прозвали мы ее с другом, словно играла с нами. Продолжалось все не больше двух минут. Хотя точно сказать нельзя. Тем более сейчас.

Когда объект в очередной раз завис, из фиолетового шара блеснул луч. Юрик вскрикнул и закрыл глаза руками. Какое-то время он ничего не видел. Я же завороженно продолжал смотреть на странный летающий предмет, для которого не существовало никаких ограничений в пространстве. «Гантель» опустилась совсем низко, зависла, и мне показалось, в ее оранжевом шаре я вижу свое отражение. Вдруг мне все стало ясно про «гантель». Я понял, что она не отсюда. Просто как-то осознал это. Но совсем не удивился. Так мы «смотрели» друг на друга какое-то время. Затем, сделав кувырок, «гантель» снова стала хаотично подпрыгивать, менять траекторию и удаляться, стремительно набирая высоту. К Юрику сразу вернулось зрение, и мы вместе смотрели на «гантель», летящую теперь уже вертикально вверх с огромной скоростью, подобно ракете. Через мгновение она превратилась в точку и растворилась в небе, на котором не было ни облачка.

Что это было? Сейчас я бы назвал это инопланетным беспилотником. Возможно, «гантель» выпустил большой корабль, находящийся на околоземной орбите. Точно размеры предмета определить было сложно. Нам показалось — от двух до пяти метров в длину. Но что бы это ни было, оно пришло из другого мира. Мы с другом, не сговариваясь, приняли этот факт как сам собой разумеющийся. Конечно, мы тут же рассказали все взрослым. Разумеется, нам не поверили. Отец решил, что это был какой-то радиоуправляемый летающий предмет. Когда я горячо возражал, показывая траектории полета, и говорил, что в конце концов «гантель» со скоростью ракеты растворилась в небе, отец пожимал плечами.

Тогда, в детстве, после встречи с чем-то загадочным, пришедшим из другого мира, я и придумал эту игру: смотреть на все вокруг глазами пришельца. Вспоминая зависший над своей головой внеземной объект, в котором виделось мое отражение, я часто пытался представить — какими они видят нас. Ведь со стороны, из Космоса, как известно, виднее.

С тех пор для меня не существует вопроса — верить или не верить в братьев по разуму. Я не верю. Просто знаю, что мы не одни во Вселенной. Это также естественно для меня, как то, что вода мокрая, а трава зеленая.

И все-таки мы с Юриком перестали рассказывать про «гантель» таким же, как и мы, землянам. Мы выросли. Иногда вспоминаем эту историю и сами уже верим в нее с трудом. Но привычка смотреть на себя и происходящее вокруг глазами пришельца у меня осталась.