her fair cabinet

Her golden beams had now discovered,

Lightening the world eclipsed by his set.

Some mused to see the earth envy the air,

Which from her lips exhaled refined sweet;

A world to see, yet how he joyed to hear

The dainty grass make music with her feet.

But my most marvel was when from the skies

So comet-like each star advanced her light,

As though the heaven had now awaked her eyes,

And summoned angels to this blessed sight.

No cloud was seen, but crystalline the air.

Laughing for joy upon my lovely fair.

* * *

Black pitchy night, companion of my woe,

The inn of care, the nurse of dreary sorrow,

Why lengthenest thou thy darkest hours so,

Still to prolong my long-time-looked-for morrow?

Thou sable shadow, image of despair,

Portrait of hell, the air’s black mourning weed,

Recorder of revenge, remembrancer of care,

The shadow and the veil of every sinful deed;

Death like to thee, so live thou still in death,

The grave of joy, prison of day’s delight;

Let heavens withdraw their sweet ambrosian breath,

Nor moon nor stars lend thee their shining light;

        For thou alone renew’st that old desire,

        Which still torments me in day’s burning fire.

* * *

Yet read at last the story of my woe,

  The dreary abstracts of my endless cares,

  With my life’s sorrow interlined so,

  Smoked with my sighs, and blotted with my tears,

  The sad memorials of my miseries,

  Penned in the grief of mine afflicted ghost,

  My life’s complaint in doleful elegies,

  With so pure love as time could never boast.

  Receive the incense which I offer here,

  By my strong faith ascending to thy fame,

  My zeal, my hope, my vows, my praise, my prayer,

  My soul’s oblations to thy sacred name;

  Which name my Muse to highest heavens shall raise,

  By chaste desire, true love, and virtuous praise.

Майкл Дрейтон (1563–1631)

Азенкур

Во Францию пора!

Попутные ветра

Подули нам — ура!

Война в разгаре!

Доплыли мы легко

До устья Сены, в Ко:

Привел нас далеко

Державный Гарри.

Был каждый вражий форт

Пред нами распростерт —

Кто весел был и горд,

Остался хмурым!

Ни дня без битвы нет…

Но показал рассвет

Французской рати цвет

Под Азенкуром.

Их коннетабль-нахал

Герольда к нам прислал:

Чтоб Генрих выкуп дал,

Он сразу хочет.

Но негодяям тот

Ответа не дает:

Улыбкой тьму невзгод

Врагу пророчит.

Такую речь тотчас

Завел король для нас:

— Их больше в десять раз,

Но нам не страшно.

Мы в битву поспешим,

Француза сокрушим,

Победой завершим

Бой рукопашный.

Что сам я, — молвил он, —

Доставлю им урон

Иль буду тут сражен —

Любому явно.

Я торжества добьюсь

Иль кровью обольюсь

И наземь повалюсь,

Убит бесславно.

О Боже в небеси,

Ты вспомни о Креси

И так нас вознеси,

Как предки были,

Когда наш славный дед,

Священный дав обет,

Заставил меркнуть цвет

Французских лилий».

Передовой отряд

Весть герцог Йорк был рад

Стал Генрих с ними в ряд,

Овеян славой.

И под началом тыл

У Эксетера был —

Вовсю их разъярил

Француз лукавый.

Отряд мечи рванул,

Доспехами сверкнул,

А барабанный гул

Готовил к бою.

При кличе боевом

Все дрогнуло кругом:

Вел речи с громом гром,

Труба — с трубою.

А Эрпингам-старик

Дал знак засаде вмиг —

Он духом не поник

В годах преклонных!

Чуть рой разящих стрел

Лавиной полетел —

Строй мигом поредел

Французов конных.

И стрел смертельный шквал

Французов поражал,

Как рой змеиных жал,

Теперь уж близких.

Стрелок любой стоит,

Как будто в землю врыт —

Никто не посрамит

Сердец английских!

Бросай, ребята, лук,

Нам целить недосуг,

Теперь и силой рук

Хвалиться можно!

Немало черепов

Пробили до зубов:

У наших молодцов

Рука надежна.

Король, отрада сеч,

Подъемля острый меч,

Заставил многих лечь,

Могуч и статен.

Французов кровь на нем

Вовсю текла ручьем,

Понес его шелом

Немало вмятин.

И Глостер из ножон

Меч разом вырвал вон —

Был равен брату он

Желаньем биться,

А Кларенс был палим

Крещеньем боевым —

Немногие бы с ним

Могли сравниться!

Французов Оксфорд бил,

А Уорик чуть не плыл

В крови, что щедро лил

В разгаре дела,

А Саффолк топором

Всех поражал кругом,

И Феррерс был при нем,

И Фэнхоп смелый.

В Криспинов день святой

Был дан сей славный бой,

И взысканы судьбой

Мы в щедром даре.

О, так же нашу рать

Придется ль воспевать?

Родится ли опять

Такой же Гарри?

Перевод В. Рогова

На плавание в Виргинию

Геройские сердца,

Что подвигом ведомы!