Рука Павлова не дрогнула при виде картины счастливой безмятежной молодости. С усмешкой на губах надавил он на курок. Послышался негромкий сухой треск, слабо прозвучавший в сыром воздухе. Тело немного приподнялось. Улыбавшиеся губы конвульсивно передернулись, и безвестный чернокожий мальчик погрузился в глубокий, вечный сон.

Убийца быстро вскочил в челн, схватил мертвого мальчика и без зазрения совести перебросил его за борт в темную, кишевшую крокодилами реку…

Отвязать веревку было делом одной минуты. И, схватив весло, Павлов стал лихорадочно грести по направлению к бухте Угамби. Уже наступила ночь, когда челн выехал из притока на реку Угамби. Павлов напрягал свое зрение, стараясь пронизать быстро сгустившуюся темноту.

Стоял ли еще пароход в водах Угамби, или же Тарзан отважился выйти в море? Это было весьма возможно, так как ветер утих. Эти вопросы сильно тревожили Павлова. Ему казалось в темноте, что он несется с большой скоростью; поэтому он все больше убеждался, что давно должен был достигнуть места стоянки «Кинкэда».

Но вот перед ним показалась светящаяся точка – это был мигающий свет корабельного фонаря. Павлов перестал грести, предоставив челну плыть по течению, изредка погружая бесшумно весло в воду, чтобы направить свое примитивное судно к борту парохода.

Темная масса корабля как-то сразу выросла перед ним в темноте. Ни единого звука не доносилось с палубы. Никем не замеченный, Павлов подплыл вплотную к пароходу. Легкий стук его лодки, ударившейся о борт «Кинкэда» почти не нарушил молчания ночи.

Дрожа от нервного возбуждения, Павлов несколько минут сидел неподвижно в лодке. Наверху было все спокойно, ничто не свидетельствовало о том, что его заметили. Тогда он осторожно направил челн вдоль борта, пока веревочная лестница не оказалась как раз над ним. Привязав лодку, он вылез из нее и поднялся, никем не замеченный, на палубу.

Он чувствовал сильное нервное напряжение. Невольно подумал он о страшной команде, которая сейчас находилась на пароходе, и мурашки забегали у него по спине. Но кругом все было пусто и тихо. Даже вахтенного не было нигде видно.

Павлов бесшумно подкрался к матросской каюте. Там тоже было тихо. Люк был поднят. Заглянув вниз, Павлов увидел матроса: последний читал там книгу при свете фонаря. Павлов хорошо знал этого матроса. Это был отъявленный мошенник. На него-то, главным образом, он и рассчитывал при составлении своего адского плана.

Осторожно спустился он по узкой и крутой лестнице в каюту. Матрос был так углублен в чтение, что не заметил вошедшего. Только когда тот позвал матроса по имени, последний поднял голову. Его глаза широко раскрылись от удивления при виде знакомого лица, но в следующую секунду он нахмурился и воскликнул:

– Черт возьми! Откуда вы явились? Мы думали, что вы уже давно подохли. Лорд будет очень рад вас видеть, прикажете доложить?

Павлов подошел к матросу с дружеской улыбкой и протянутой рукой с таким видом, как будто встретился с дорогим приятелем. Матрос не обратил внимания на протянутую руку и не улыбнулся в ответ.

– Я пришел вам помочь! – объяснил Павлов. – Я хочу помочь вам отделаться от этой английской обезьяны и его страшной команды, тогда нам нечего будет бояться правосудия, если вернемся опять на родину. Мы можем напасть на них ночью, когда они спят, а затем нетрудно будет справиться и со зверями. Кстати, где они?

– Они внизу, – ответил матрос. – Только знаете что, Павлов! Если вы думаете восстановить нас против нашего нового капитана, то это ровно ни к чему не поведет. Мы уже достаточно натерпелись от вас и от скотины Рокова. Он съеден пантерой, и я готов биться о заклад, что и вас скоро постигнет та же участь. Вы оба обращались с нами, как с собаками, и если вы рассчитываете на нашу привязанность, то очень ошибаетесь.

Павлов спросил:

– Вы хотите сказать, что вы меня выдадите? Матрос утвердительно кивнул головой, но после небольшой паузы добавил:

– Если вы сумеете меня кой-чем заинтересовать, то я, пожалуй, так и быть позволю вам выбраться отсюда…

– Надеюсь, вы не вздумаете выбросить меня на произвол судьбы в африканские джунгли? – сказал Павлов. – Я через неделю там погибну!

Матрос возразил:

– И все-таки у вас больше шансов спастись там, чем здесь. Здесь стоит только мне разбудить товарищей, как они перережут вам глотку раньше, чем вас увидит наш новый капитан. Вам необыкновенно повезло, что сегодня дежурный я, а не кто-нибудь другой.

– Да вы с ума сошли! – воскликнул Павлов. – Разве вы не понимаете, что при первой возможности англичанин вас выдаст правосудию, и вы все будете повешены!

Матрос улыбнулся.

– Ничего подобного! Он нам при всех объявил, что Роков и вы во всем виноваты, а мы были только слепым орудием в ваших руках! Поняли?

Павлов бесконечно долго упрашивал матроса; то он обещал ему сказочные награды, то стращал его ужасными карами. Матрос был неумолим.

Он заявил Павлову, что перед ним только два решения: или остаться на пароходе, и тогда он будет немедленно выдан лорду Грейстоку, или заплатить матросу за позволение покинуть незамеченным «Кинкэд» и убраться долой! Матрос требовал за это все деньги и все ценности, которые были у Павлова при себе и в его каюте.

– Решайте поскорее! – прибавил матрос. – Я хочу спать!

– Вы поплатитесь за вашу глупость! – сердито промолвил Павлов.

– Замолчите! – крикнул на него матрос. – Если вы будете много разговаривать, я могу передумать и не выпущу вас совсем!

У Павлова не было ни малейшего желания попасть в руки Тарзана. Даже ужасы джунглей казались ему легче, чем смерть, которая его ждала от руки человека-обезьяны.

– Кто-нибудь спит в моей каюте? – спросил Павлов. Матрос покачал головой и сказал:

– Нет! Лорд и леди спят в каюте капитана, помощник у себя, а в вашей никого нет.

– Прекрасно! – промолвил Павлов. – Я спущусь туда и принесу вам деньги и драгоценности.

– Я пойду с вами! – сказал матрос и поднялся вслед за ним на палубу.

У дверей каюты матрос остался сторожить, а Павлов вошел один в свою каюту. Он собрал вещи, за которые хотел купить свою сомнительную свободу, а затем приступил к выполнению своего дьявольского плана. Лицо его осветилось злорадной усмешкой…

Убедившись в том, что его никто не видит, Павлов открыл потайное отделение бюро и вынул из него небольшой черный ящик и открыл его. Ящик имел два отделения: в одном из них был часовой механизм, а в другом небольшая батарея. Соединив провода, он стал ключом заводить механизм, прикрыв ящик пледом, чтобы заглушить шум. Затем установил стрелку на циферблате и, закрыв ящик крышкой, поставил машину опять на прежнее место.

Все с той же злорадной улыбкой Павлов собрал вещи, задул лампу и вышел из каюты к ожидавшему его матросу.