В роли таинственного временного агрегата на экране можно встретить и полицейскую будку («Доктор Кто»), и переоборудованный спортивный автомобиль («Назад в будущее»), и некий энергетический шар («Терминатор»), и механизм, заключенный в скрипичный футляр («Патруль времени»). А чаще всего писатели и сценаристы, не мудрствуя лукаво, просто снабжают своих персонажей неким прибором, заключенным в наручные часы.

Головокружительные перипетии подобных «полетов во вчера и завтра» полностью противоречат здравому смыслу, что выяснилось еще при появлении уэллсовской «Машины времени», которая также выдержала несколько экранизаций. К примеру, создатель «машины времени» вполне может «улететь в прошлое» и уничтожить свой аппарат. А как же тогда объяснить сам факт «прыжка во вчерашний день»? Кроме того, появляется множество исторических парадоксов. Скажем, стоит помешать карьере одного амбициозного артиллерийского офицера – и мы никогда не узнаем об эпохе наполеоновских войн.

Для тех же, кто считает, что будет очень аккуратным «хрононавтом», существует «эффект бабочки» из рассказа Рэя Брэдбери «И грянул гром». Там герои отправляются в доисторические времена, осторожно передвигаясь по «антигравитационной» дорожке, но один из путешественников все же случайно наступает на бабочку. Раскручивается пружина причин и следствий, и вот герои возвращаются в иной мир – от правописания слов до исхода выборов.

Рассказ Брэдбери часто цитируется в теории хаоса, где мельчайшие изменения среды могут иметь непредсказуемые последствия. Это, конечно, еще одно серьезное возражение для путешествий в прошлое без риска ненамеренно изменить ход истории.

Многие темы в современной научной фантастике выглядят только на первый взгляд невероятными. Так, искусственный интеллект, превосходящий человека, может появиться уже в первой половине нашего столетия, а межзвездные полеты и встреча с внеземным разумом вполне возможны в конце века. А вот путешествия в прошлое полностью противоречат общепринятым научным представлениям. Дело в том, что физики называют «схемой линейного времени».

Согласно этой модели, нашим миром управляет принцип причинности, согласно которому причина раз и навсегда предшествует следствию. Если бы путешественник во времени изменил как-то прошлое, то это фундаментальный принцип был бы нарушен, и нашу окружающую реальность стали бы сокрушительно изменять всяческие логические причинно-следственные парадоксы. Причем выглядели бы они намного страшнее, чем в голливудских фильмах-катастрофах. Фактически в «квантовый миг» прибытия машины времени в прошлое наша Вселенная исчезла бы, и на ее месте появилось бы что-то трудно вообразимое.

Впрочем, современная наука также содержит определенную долю «физико-математической фантастики», допуская те же «квантовые скачки в пространстве – времени».

В свое время нобелевский лауреат Стивен Вайнберг одну из глав своей книги «Мечты об окончательной теории» так и назвал: «Против философов». Другой не менее известный физик, нобелевский лауреат Мюррей Гелл-Манн, высказался следующим образом: «Философия мутит воду и затуманивает важнейшую задачу теоретической физики – отыскивать согласованную работоспособную структуру». Наличие же у физика четкой философской позиции, по мнению Гелл-Манна, может стать причиной «отвержения какой-нибудь хорошей идеи».

Все это относится в первую очередь к основным темпоральным теориям в физике. В них наша Вселенная предстает устойчивым образованием, в котором создается только иллюзия движения времени. Однако некоторые физики надеются, что вот-вот на смену ей придет некоторая всеобщая и универсальная физика времени.

Эйнштейн как-то назвал своего друга Микеле Бессо «лучшим слушателем» научных идей в Европе. Они вместе учились в Цюрихском политехникуме и впоследствии работали в патентном бюро в Берне. Когда Бессо умер, Эйнштейн, предчувствуя, что его время также подходит к концу, написал ныне известное письмо семье Бессо. «И вот он покинул этот странный мир чуть раньше меня, – писал Эйнштейн о смерти своего друга. – Это не значит ровно ничего. Для нас, убежденных физиков, разграничение между прошлым, настоящим и будущим – всего лишь неизменно устойчивая иллюзия». Утверждение Эйнштейна было не просто попыткой утешить родных друга. Многие физики спорят о том, что позиция Эйнштейна зиждется на двух столпах современной физики: шедевре Эйнштейна, Общей теории относительности и на Стандартной модели физики частиц. Лежащие в основе этих теорий законы симметричны во времени: описываемая ими физика остается неизменной вне зависимости от увеличения или уменьшения переменной под названием «время». Более того, они ничего не сообщают нам о точке, определяемой нами как «сейчас» – заданном моменте (как он нам представляется), но довольно неопределенном, если говорить о Вселенной в целом.

Представление о том, что прошлое, настоящее и будущее – всего лишь иллюзии, хотя и неискоренимые, – непосредственно вытекает из Специальной теории относительности, которая отрицает абсолютность, универсальность настоящего момента времени. И утверждает, что одновременность относительна: два события, происходящие в одно и то же время для наблюдателя в одной системе отсчета могут оказаться разнесенными во времени с точки зрения наблюдателя, находящегося в другой системе отсчета.

Кроме того, подлинными принято было считать реально существующие материальные объекты, а разум, чувства, эмоции воспринимались как нечто эфемерное, субъективное и мимолетное. Но образ единой мировой линии, о котором мы уже рассказывали, позволяет перейти от механистического понимания окружающей действительности к осознанию того, что все – и свершившееся, и прочувствованное, и продуманное – так или иначе сосуществует и остается навсегда в недрах Вселенной.

Согласно общей теории относительности, время обусловлено состоянием системы в целом. Это существенное обобщение понятия времени, данное Эйнштейном, важно для развивающихся систем. Физики предпочитают рассматривать время как нечто единое, подобное пересеченной местности, на которой располагаются как прошедшие, так и будущие события. Такое представление о природе времени полностью исключает существование некоего особого момента, называемого настоящим, а также и процесса непрерывного превращения будущих событий в настоящие, а затем и в прошедшие. Короче говоря, никакого течения, или потока времени, для физиков не существует. Неразбериха, возникающая в спорах о ходе времени, часто связана с тем, что его сопоставляют с так называемой «стрелой времени».

Говорят, нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Хотя необратимых физических процессов в природе много, физики отрицают отсутствие обратимости как таковой – все гораздо сложнее.

Мы живем по неправильным часам со стрелками, бегущими по кругу. Подобное представление о времени давно устарело, утверждают физики-теоретики – и предлагают иную модель часов. Вместо круглого циферблата стоило бы взять за основу спираль, где одна стрелка одновременно движется в прошлое, и наоборот – из прошлого в будущее, а другая – из настоящего в прошлое и из прошлого в настоящее. На каждом отдельном участке двойной спирали, где слева прошлое, а справа будущее, время, казалось бы, необратимо, но это лишь локальная необратимость. На деле любая произвольно взятая точка прошлого рано или поздно сольется с точкой, плывущей из будущего. То есть стрелки идут навстречу друг другу из прошлого и будущего, встречаясь в настоящем.