class="p1">— Ну тёть Алён, — возмущенно завопили племянники, а я жестоко указала им на тарелки с кашей, и руки на груди скрестила в лучших традициях своей матери.

— Завтракайте! Мне на работу пора, а мне еще вас мамке сдавать.

— Уууу…

Хоть «уууу», хоть «оооо», я не поведусь. Я зла. На себя, разумеется, не на племянников.

Уж они-то не виноваты, что я напилась как матрос после дальнего плаванья. И не они виноваты в том что я как тот самый матрос пошла вразнос, изнасиловала банкира, не проследила зачехлил ли он своё травмированное хозяйство. И ладно бы только это, хотя раньше мне эта ночь казалась верхом стыда. Прямо-таки апофеозом.

Нет, ерунда это. Ну напилась, ну изнасиловала. Дело-то житейское.

Но почему я не пошла провериться за ЗППП? Почему мне даже в голову не пришло что после невменяемого секса нужно провериться?

Да и черт с ними, с венерическими заболеваниями. Даже это не самое страшное. Проверилась вот, и всё чисто. А лучше бы я подцепила что-то такое. Было бы стыдно, но сейчас почти всё лечат. Но вместо какой-то несчастной гонореи я подцепила от Макса куда как более долгоиграющую заразу — беременность. А это значит что? А это значит что вынашивать придется девять месяцев, а потом еще лет так восемнадцать отвечать за другого человека.

Ужас какой. Может аборт? Ну какая из меня мать?

— Мальчики, блин! — рявкнула я, когда они начали перебрасываться кашей, используя ложки как катапульты. — Можно я вас убью?

— Нельзя, тёть Алён. Посадят.

— И мама будет ругаться.

Я показала им кулаки, и в который раз убедилась что мать из меняя получится — полное гэ. Вот смотрю на племянников, с которыми раньше была на одной волне, примеряю на себя роль их матери, и понимаю — не вывезу. А я еще смела поучать Макса, учить его общению с дочкой. Тьфу, дура! Ну да, Алиса его — застенчивая, пугливая, с явным дефицитом внимания. А я-то сама кого воспитаю со своим подходом и наклонностями характера? Террориста номер один — вот кого.

— Позавтракали? — ворвалась в мою скромную обитель сестра, нахмурилась и принялась вытирать кашу со стола. — Черт, прости, сестреныш.

— Забей, вечером уберусь.

— Спасибо. Ты решила что делать?

— Аборт, наверное, — пожала я плечами.

— Твое право, но лучше подумай как следует. Время есть. Вроде, до двенадцатой недели, но лучше уточнить. Подумай, Алён. Если решишь оставить, то обрадуй своего Макса.

— Ага, обрадуется он.

— Обрадуется, не обрадуется, это дело десятое. А ответственность будет нести. Почему ты сама должна ребенка растить? И вообще, просто поговори с мужиком. Не только про ребенка, но и про вас.

— Ой, Жень, — махнула я рукой.

— Хороший совет, между прочим! — обиделась сестра.

— Ну вот ты переспала со своим, — я кивнула на обувающихся племянников, — рассказала про то что беременна, а он? Женился на тебе? Как сидел в своей Америке, так и сидит.

— Ты не смешивай своё и моё! Мы с Владом провели вместе всего неделю, и я знала что он улетает в Штаты учиться. Влад-то такой же нищий, как и я был, — ринулась Женя защищать своего бывшего. — Для него учеба в Штатах — это путевка в жизнь.

— И он своей путевкой воспользовался, а ты вот, детей его растишь.

— Пессимистка ты, сестренка. Да, я обалдела когда узнала о беременности. Вдвойне обалдела когда мне сказали про близнецов. И Владу я сообщила, когда приняла решение оставить мальчиков.

— Но он не прилетел к тебе, — мрачно парировала я, в который раз расстроившись что нет в мире романтики.

— А что ему здесь делать? Идти впахивать за копейки, чтобы нас содержать? Он правильно поступил! Да, не прилетел, но он начал работать там, в Америке. Учился как проклятый и работал как проклятый. Деньги тратил не на себя, а мне присылал. Как думаешь, откуда у меня квартира? На деньги Влада! Иначе бы мне пришлось с мамой жить. А благодаря Владу мы с мальчиками обеспечены, они не нуждаются в одежде из которой вырастают и постоянно рвут её, у них нормальный садик, няня, кружки, а у меня свой маленький бизнес и время на личную жизнь.

— Ну и к чему ты это всё говоришь?

— К тому что есть ответственность. Влад не может летать ко мне и к детям, у него была учеба, теперь стартап, но он детей не бросил, и содержит нас. Да у него самого личной жизни нет, а у меня она есть благодаря его помощи. А что было бы, не расскажи я Владу о беременности?

Я дернула плечами, но Женя вконец обозлилась и продолжила меня распекать:

— Я была бы дурой, Алён! Растила бы мальчиков с нашей мамой и с твоей помощью, впахивала бы, не успевала заниматься их воспитанием, и забыла бы о том что я женщина. Да еще бы и мальчишек лишила отца и бабушки с дедушкой. Потому поговори с Максом, иначе дурой будешь.

— Ты заставляешь меня оставить ребенка?

— Это твое решение. Я сейчас скажу кое-что банальное, но правдивое: дети — это счастье. Да, иногда их хочется прибить, очень часто — страшно что не справишься, что они наркоманами станут, плохими людьми, или что недосмотришь и беда произойдет. Очень страшно. Но все неврозы, все страхи — всё это стоит того чтобы быть матерью. А уж для тебя и вовсе нет никаких преград.

— Ну да, — фыркнула я.

— Да. Кроме твоих глупых страхов. Тебе нравится Макс, ему ты нравишься… или нравилась пока всё не просрала, но кто знает что у вас выйдет если ты расскажешь ему про беременность? Может, свадьба?

— Может, пинок под зад?

— Всё может быть, но и это лучше чем ходить гордой козой и страдать.

— Ой всё.

— Что и требовалось доказать, — вздохнула Женя. — Гордая страдающая коза.

Я распрощалась с семейством, и поехала на работу, подпевая Земфире и всё сильнее отдаваясь русской тоске. Может, права Женя? Ну да, сейчас из меня так себе будущая мать, но я же смогу себя переиначить. Смогу стать серьезной, правильной, спокойной. Буду как и все родители врать своему ребенку что я была примерной девочкой, а не полуадекватной юлой. Стану рассказывать что была отличницей, любимицей учителей,