спиной закрылась. Каин молчаливо повел меня в гостиную, никак не объяснив смены решения. Интуиция, присущая любому военному, завопила где-то в моей голове, но опасности я не видел и без возражений прошел в середину комнаты, неожиданно ощутив себя словно на арене с тигром. Некромант прошел к небольшому бару в углу.

— Каин, я…

— Виски?

— Нет, спасибо.

— Зря, он очень неплох.

Отпив из стакана, Каин почти доброжелательно улыбнулся и приглашающим жестом махнул рукой в сторону дивана.

— Присядешь?

— Нет, я лучше постою.

— Нервы?

— Да, старая привычка.

— Понимаю.

Он прошел мимо меня в сторону коридора, и я на миг подумал, что Каин позовет сейчас сестру, но чужой удар под колени и резко защёлкнувшиеся наручники на запястьях меня резко переубедили в этом.

Чуть не протаранив носом ковер, я почувствовал себя совершенно оглушенным и тут же попытался освободиться, но металл предупреждающе нагрелся, чуть не обжигая кожу. Магия оставила меня впервые с тех пор, как мне исполнилось восемь, и по ощущениям это было так, словно меня разом лишили половины органов чувств. Я всё видел, всё осознавал и всё слышал, но будто через пелену, укрытый тяжелым, ватным одеялом.

— Каин… Что ты творишь?

— Защищаю свою семью от преступника.

Некромант сел передо мной в кресло. В его руках помимо стакана показался еще и кинжал, лезвие многообещающе блеснуло и чуть коснулось моей шеи.

— В чем меня обвиняют?

— В пособничестве светлым.

— Но я оставил всё в Санктуме. Дом, службу при дворе и всех друзей, чтобы быть здесь. У меня нет никакой возможности помогать светлым и что-то им докладывать.

— Как мы выяснили, возможности есть всегда.

— О чем вы?

— Вы знали Эреба?

— Только то, что он был мужем Аван.

— Странно, а Авель, оказывается, его хорошо знал, особенно его семью, что стали соглядатаями в Кадате.

— Простите, я…

— А ведь говорил Ньярлу, что его доброта обернется нам боком. Ваша племянница, надеюсь, не с вами же?

— Я едва не погиб от рук своих же подчинённых, защищая ее, не говорите ерунды.

— Что ж, как скажешь.

— Эреб был предателем?

— Да, это подтвердил Авель, и видишь ли, вот какая интересная закономерность, ты появился здесь, едва мы избавились от него. Какое занятное совпадение, метишь на его место?

— Я могу поклясться вам в верности, доказать, что я здесь лишь чтобы помочь, как и ранее.

— И что, меня должно это убедить?

— Я умру, если не сдержу клятву, неужели этого мало?

— Чуть больше, чем ничего, я бы сказал. Нанесенный вред может носить долгосрочный характер, ценность жизни определяется лишь вами и вашим окружением, а так как о личных интересах мы сейчас не говорим, то, боюсь, больше некому поручиться за вашу голову.

Позади, у входа, я вдруг услышал шелест ткани, и, кажется, все мои чувства в тот момент обратились к вошедшей. Даже не видя ее, я тут же понял, что это Аван, узнав по звуку шагов и по легкому запаху бергамота и жасмина.

— Я могу поручиться.

— Аван…

Каин укоризненно покачал головой и отставил бокал, поднявшись навстречу сестре. Увидев девушку, я почувствовал, как мое сердце болезненно сжалось. Аван была печальна, она выглядела уставшей, измученной и слабой. Не такой, как при первой нашей встрече, но было заметно, что последние новости значительно пошатнули ее здоровье и душевный покой.

— Он помог нам, и у него не раз была возможность убить нас обоих, но он это не сделал.

— Тогда не было приказа?

Брат с сестрой странно переглянулись, словно в тайне от меня они мимолетно обсудили что-то, еще не предназначенное для моих ушей.

— Он заслуживает хотя бы один шанс.

— А я должен просто смотреть, как ты совершаешь одни и те же ошибки?!

Аван сжала руки, в упор смотря на некроманта. Ее голос почти срывался в плач.

— Я лишь надеюсь на то, что хотя бы часть моей жизни не является обманом.

Каин вздрогнул и, будто разом забыв обо мне, отложил клинок, заполошно обняв сестру и целуя ее в висок.

— Тише-тише, сестрёнка, прошу тебя, не плачь. Моя милая, пойми меня, я себе не прощу, если снова допущу подобное, если снова тебе сделают больно. У меня никого кроме тебя нет.

— Но мне нужен этот шанс, мне прежде всего.

Он крепче обнял Аван, зажмурившись на миг и уткнувшись в ее волосы. Я не смел открыть рот и, кажется, даже забыл, как дышать, заметив, что в уголках глаз Каина блеснула влага. Он не выдерживал и намека на страдание сестры.

— Ты правда этого хочешь?

— Да, пожалуйста.

— Боги… — он тяжело вздохнул и вдруг повернулся ко мне. — Ты дашь клятву Аван, и, если я замечу хотя бы какой-то намёк на предательство, она тебя больше не увидит.

— Каин.

Некромант успокаивающе огладил ее волосы, покачав головой.

— Он просто потеряется в лесу, заплутает в Кадате или случайно упадет в Каар, и никакого упоминания светлых в нашем доме больше не будет, — он добавил чуть тише, на ухо сестре. — Я даже смотреть в твою сторону им запрещу, чтобы больше никогда никто не смог тебя обидеть

Аван послушно покивала, обняв брата в ответ, и тихо поблагодарила его. Каин оставил нас наедине, как только убедился, что сестра успокоилась и чувствует себя лучше, но будто бы случайно забыл освободить меня из наручников.

Девушка судорожно выдохнула и впервые обратилась ко мне.

— Извини за эту сцену, он старается меня защитить.

— Всё в порядке, мне кажется, на его месте я поступил бы так же.

Я поднял голову и вдруг заметил, как румянец окрасил щеки Аван. Она приняла мои слова за комплимент? Засмотревшись, я не нашел слов, чтобы хоть как-то продолжить разговор. Девушка в свою очередь зашла мне за спину и сняла наручники, позволив мне вновь ощущать мир во всех его красках, но я остался на коленях и не торопился вставать.

— Мне нужно принести клятву.

— Тар, это не обязательно.

— Но я хочу.

Дождавшись, пока Аван вновь встанет передо мной, я протянул ладонь, желая прикоснуться, но вместе с тонкими пальцами девушки в руку опустилась золотая цепочка с кулоном из зеленоватого янтаря в виде гранатового зернышка. В изумлении посмотрел на Аван, встретившись с ее уставшим взглядом и спокойной улыбкой.

— Ведьма дала мне выбор, и я его сделала.

Невесомо поцеловав теплую мягкую кожу, я склонил голову, дождавшись, пока украшение застегнут на шее. Бессознательно губы шептали слова клятвы, выдуманной буквально на ходу. Мое сердце само подсказывало то, что я обязан был произнести.

— Тар?

— …и в горе, и