На следующий вечер Марьяна опять позвонила ему из дома и назначила встречу. Судя по голосу, она была взвинчена до предела. Усевшись в машину, она попросила у него сигарету, немного успокоилась, потом спросила уже ровным голосом:

– Что происходит? Эта девчонка умерла!

– Ничего особенного, все идет по плану.

– Ты уверен?

– Да, конечно, а что, твой муж переживает?

– Не то слово. – Марьяну передернуло. – Вернулся выпивши, но на ногах еще стоял, как уж его ГИБДД не задержало, потом выпил еще и отрубился. Никогда в жизни его таким не видела.

– Ничего, у других женщин мужья каждый день домой в таком виде приползают, а у тебя только первый раз, а ты уже в панике.

Марьяна издала какой-то сдавленный звук, Итальянец не обратил на него внимания, но те, кто хорошо знал Марьянин выдержанный характер, определили бы по этому звуку, что она в ярости, однако ни голос, ни руки ее не дрожали.

– Ну что ж, будем надеяться, что ты знал, что делал. – Она хлопнула дверцей машины.

Все ясно, заметила, что он подменил таблетки, глазастая, стерва!

Последующие за этим выходные были самыми ужасными в жизни Марьяны. С мужем творилось что-то невообразимое – сначала он пил, потом ему было плохо, затем он ненадолго забывался сном, который был больше похож на потерю сознания, потом ему было плохо с похмелья, и он опять пил, чтобы заглушить страх. Марьяна верно определила его состояние: он умирал от страха. Не от угрызений совести и не от горя, что потерял любимую женщину, а от страха. К вечеру воскресного дня Марьяна уже перестала скрывать свою брезгливость, но Леониду Петровичу было наплевать и на нее – он боялся. Она выгнала его рано утром на работу чуть ли не силой, сама пошла в свою фирму с больной головой, перепутала счета, и первый раз за время работы ей здорово попало от директора. А вечером надо было еще встречаться с Богдановым, потому что Итальянец велел держать его под рукой на всякий случай.

Виктор Викторович, однако, хоть и встретился с Марьяной, но любовный пыл его несколько поугас, потому что в институте произошли еще два убийства – начальника отдела Сущенко и его любовницы экономиста Ларисы Павловны. И если первые две смерти не произвели на Богданова большого впечатления, потому что Никандров был человек нелюдимый и к тому же имел трудный характер, ну, захотел человек покончить счеты с жизнью – в конце концов его проблемы, а смазливенькую блондиночку было по-человечески жалко, как всякую хорошенькую женщину, но не больше, то Аркадия Ильича Сущенко Богданов хорошо знал, и его жуткая смерть Виктора Викторовича просто потрясла. Зарезан в квартире вдвоем с любовницей в самый, так сказать, интересный момент, какой ужас! В душе Богданова заговорили совесть и страх, а воображение услужливо рисовало ему картину, что вот жена его узнает про Марьяну каким-то образом, ведь запросто какая-нибудь зараза может позвонить, у него, Богданова, в институте врагов много. Выследит жена их с Марьяной, а потом возьмет да и наймет киллера… При мысли о дальнейшем у Виктора Викторовича пропадало последнее желание, так что Марьяна оставила попытки расшевелить его, тем более что сама она была сегодня в таком состоянии, что один вид седых волосков у него на груди вызывал у нее тошноту. Они расстались довольно рано, Марьяна позвонила Итальянцу, чтобы доложить о новых убийствах. Когда он узнал адрес, по которому случилась трагедия, он все понял и озверел:

– Это твой муженек нас всех подставил! Крохобор несчастный, квартиру снимал вместе с этим Сущенко! Те его и засекли! Денег на квартиру пожалел, скупердяй! Нет денег – не путайся с чужими бабами, дома сиди, будешь при деле и при жене!

– А кто же их убил-то? Ты, я так понимаю, тут ни при чем?

– Да твой осел кого-то нанял! Кроме него, больше некому. Черт, ситуация выходит из-под контроля. Ведь полиция там всех перешерстит, узнают, что Синицкий в той же квартире бывал, выйдут на него – и все рухнет.

– Значит, надо сделать так, чтобы полиция на него не вышла, – спокойно сказала Марьяна, закуривая.

– Что? Ты в своем уме?

– Разумеется, сам подумай, другого выхода нет.

– Не представляю, что можно сделать. Что, по-твоему, я должен его машиной сбить? Ох, извини, что-то мы уже не туда повернули. Ладно, до завтра.

Марьяна вернулась поздно, муж уже был дома и встретил ее в сильнейшем подпитии.

– И где, интересно, ты шлялась?

– Пошел к черту, пьяная скотина!

Марьяна закрылась в ванной. Вид загаженной ванны привел ее в ярость, она села на край, уперлась лбом в холодный кафель и зарыдала, бессильно сжимая кулаки.

Все пропало. Напрасно она унижалась, возилась с Богдановым, рисковала. Этого идиота, ее мужа, вычислят и посадят, а она останется ни с чем, и может быть, еще и с работы выгонят, кому нужен сотрудник с подмоченной репутацией!

Прошло несколько дней, и как-то Марьяне позвонили на работу и сообщили трагическую весть: муж ее погиб в результате несчастного случая. Вечером прорезался ее итальянский знакомый, который откуда-то все знал, он сказал:

– Ты можешь не верить, но это не я, это они там сами в институте разобрались.

– Какое это имеет значение? – устало ответила Марьяна.

В последующие дни она занималась похоронными хлопотами, была все время на людях, даже ночью кто-то из родственников был с ней, и вот сегодня наконец все кончилось, и она осталась одна.

Марьяна взглянула на часы – ого, двенадцатый час, уже несколько часов она сидит в полной темноте и вспоминает. Что же будет? Она внезапно осознала, что только теперь, со смертью мужа, вся ее старая жизнь ушла в прошлое, и нет возврата. Она осталась одна и может рассчитывать только на собственные силы. Пора приходить в себя, нельзя раскисать. Завтра она на работу не пойдет, приведет себя в порядок, встретится с Итальянцем, они выработают дальнейший план действий. И она просто за шкирку притащит Богданова, хотя он и избегает ее после смерти мужа, и заставит его сделать все, что ей надо. Не для того она пожертвовала собственным мужем, чтобы спокойно смотреть, как деньги уплывают из рук.

Марьяна умылась, расчесала волосы, постелила постель и легла, приняв таблетку несильного снотворного. Обычно она спала чутко, но тут от усталости и снотворного не слышала, как тихонько скрипнула дверь, сначала одна, потом вторая. Дверь была железная, но сигнализацию они в свое время не поставили, решили, что достаточно и двери. Специалист откроет любой замок. Марьяна крепко спала, когда в квартиру проскользнули три тени. Они вошли в спальню с фонариком, двое подошли к кровати, сдернули одеяло, один подхватил Марьяну под мышки, а второй ловко заклеил рот широкой липкой лентой. Женщина не сразу пришла в себя от сонной одури, а когда очнулась, то почувствовала себя привязанной к креслу за руки и за ноги. Они выдернули ее из постели, и первое, о чем она подумала, было – хорошо, что она спала в шелковой пижаме, которую привезла из Италии. Ночная рубашка бы обязательно задралась, а в пижаме вид довольно аккуратный, не так унизительно. Она тут же одернула себя: идиотка, тебя ведь сейчас будут пытать, а потом убьют, так что не все ли равно, что на тебе надето. Один из бандитов проверил, хорошо ли задернуты занавески, и включил свет в спальне. Марьяна рассмотрела своих ночных визитеров. В комнате были двое, но в квартире раздавались еще шаги третьего. Один из находившихся в комнате был высокий светловолосый парень, его можно было бы даже назвать симпатичным, если бы не пустые глаза и постоянно полуоткрытый рот не то в улыбке, не то так просто, который придавал ему идиотский вид.