Я хотела отстраниться, но пошатнулась и упала бы, если бы не помощь ди’Эдера. Сняв проклятья, он освободил чувства и все они нахлынули разом — раскаяние, страх, боль от предательства близкого человека. Я схватилась за голову, желая лишь одного: прекратить эту муку любым способом. После почти полного бесчувствия контраст был сокрушительный.

— Рад, что вы не участвовали в заговоре.

«Как так? Книгу передала я — значит, участвовала. Хоть и вслепую» — подумала я безнадежно.

Кажется, кто-то все еще читал мои мысли:

— Вы жертва чужого коварства, детка. Вы славная девушка, и, клянусь честью, я рад, что не придется арестовывать вас. Впредь будьте осторожны в выборе друзей. Темная башня не место для молодой сьерры.

— Что с принцем? Он… он… — просипела я. Голос сорван.

Ди’Эдер не ответил и неожиданно погладил меня по голове. Этот отеческий жест больно резанул, напомнив о Рике. Я всхлипнула, но глаза остались сухими.

Мужчина подвел меня к двери, продолжая успокаивать как маленькую. Этому суровому человеку, которого опасаются все в королевстве, вероятно, такое поведение вовсе не свойственно. Ему жаль меня? Я мысленно застонала, о Шандор, не отнимай у меня дядю Рика, прошу!

— Пойдемте, вас желает видеть королева. — С этими словами ди’Эдер потянул меня за собой в портал.

15. Сложная ситуация

Портал привел нас в будуар королевы. Я огляделась в поисках Ее величества, но здесь находились лишь несколько старших фрейлин (как я успела узнать, лишь немногие из штата фрейлин действительно близки к королеве), при появлении ди’Эдера они вскочили и поклонились. Я запомнила эту комнату светлой, веселой с уютным пламенем в камине, а сейчас… Шторы на окнах были приспущены, камин давно прогорел. Грусть на лицах пожилых дам, их унылые туалеты. Все здесь застыло словно в ожидании трагедии. Все понимают, что ее не избежать.

Нет, я не хочу это понимать! Он ведь не умер… Я не убила его! Светлые богини, пожалуйста, этого не может быть!

С горящими от слез глазами я повернулась к ди’Эдеру и, снова прохрипела вопрос:

— Что с Его высочеством?

Дознаватель лишь покачал головой, но прежде, чем мое сердце рухнуло куда-то вниз, я услышала тихий ответ одной из дам: — Нам пока не сообщили, что с Его высочеством, юная сьерра. Уже два часа из спальни ее величества никто не выходил.

Я вежливо поклонилась седой даме, которая, закутавшись в шаль, сидела у погасшего камина. Ее ответ не ободрил меня, но все-таки оставлял место для робкой надежды, что ранение не смертельное.

Ди’Эдер опустился в одно из кресел и достал маговизор, с головой погружаясь в работу. Перед ним то и дело мелькали магические маячки сообщений, пару раз он просматривал изображения на объемных голограммах, окружая их непроницаемой для нас завесой. Его руки так и порхали — он печатал что-то, видимо координировал работу своих людей.

Так прошло полчаса, затем еще час. Дамы вызвали служанок и те с помощью воды, салфеток и бытовых заклинаний очистили мое платье от пятен засохшей уже крови, пригладили растрепанные локоны. Подали молоко для моего растревоженного горла. Теперь внешне я выглядела почти как подобает сьерре. А внутри все так же бушевали боль, вина, сожаление и гнев. Ди’Эдер дважды отлучался куда-то, но вестей о здоровье его высочества все не было.

Наконец дверь королевской спальни открылась, но вышла только королева. Она была смертельно бледна, на прекрасном лице читалась печать крайнего утомления, но спина и плечи оставались гордо расправленными. В своем обычном черном туалете она уже показалась мне безутешной вдовой. Ее приближенные немедленно бросились к ней, окружили, кто-то заботливо укутал ее шалью, кто-то поднес пузырек с лекарством. Мы с ди’Эдером, конечно, тоже вскочили, но не пытались приблизиться. Ее величество что-то говорила фрейлинам, но мое сердце билось так громко, что я не разобрала ни слова.

А потом Иоланта посмотрела прямо на меня. Я вся сжалась под взглядом ее эльфийских зеленых глаз. Они сверкали, но не от гнева, а от слез. Взгляд почему-то был вовсе не обвиняющим, а жалостливым.

— Подойди, дитя! — она протянула руку ко мне. Все расступились.

Не чувствуя под собой ног, я медленно приблизилась и остановилась на некотором расстоянии от ее величества, как и положено по этикету. Те два шага, что нас разделяли, королева преодолела сама, крепко обняла меня и ласково поцеловала в лоб.

— Дорогая девочка, не знаю как, но ты спасла моего мужа!

С минуту я непонимающе смотрела на ее величество, непозволительно долго и, боюсь, раскрыв рот. Сейчас мне было не до приличий. О чем она говорит? Спасла? Что за чушь?

— Как это… то есть… Ваше Величество, он жив?

Королева счастливо улыбнулась и кивнула:

— Да, Дитрик упрям, дорогая, и не позволит врагам взять над собой верх!

— Я слишком зол, чтобы умереть от такой подлости, — послышался низкий голос от дверей спальни.

Все оглянулись. Рик выглядел в точности, как всегда, за исключением того, что был одет по-домашнему: шелковая черная рубашка полурасстегнута, в вырезе белели бинты. Свежий рубец на виске придал ему вид бывалого воина.

Мужчина хмуро осмотрел собравшихся, лишь на секунду задержавшись взглядом на мне. Мне хотелось броситься к нему, танцевать от радости, кричать и смеяться, но я не двигалась, потому что сьерры так себя не ведут. Особенно, когда они настолько виноваты!

— Гони своих клуш, Иоланта, нам нужно многое обсудить.

Фрейлины от этих слов, брошенных так небрежно, сердито подобрались, готовые к немедленному отпору. Одна из наиболее пожилых зло сощурилась: — Бесконечно несчастлива, что Вашему Высочеству настолько плохо! — деланным голоском пропела она. — Простительно в таких обстоятельствах позабыть и о вежливости, и об этикете.

Видно, что их вражде много лет. Принц сделал нетерпеливый жест, не желая вступать в перепалку. Королева, скрывая улыбку, приказала свите покинуть комнату и обратилась ко мне:

— Миарет, проводи меня до козетки.

Лишь когда Ее величество оперлась на мою руку, я почувствовала, что она вся дрожит. С тревогой заглянула ей в лицо, но она ободряюще улыбнулась и покачала головой, запрещая спрашивать, что с ней. Печально видеть, что ее болезнь так усилилась. Наверное, в этом виноваты опять-таки я и эта проклятая бомба, которой я чуть не убила ее супруга.

Бросив покаянный взгляд на принца, я обнаружила, что он наблюдает за нами. Обычно насмешливые голубые глаза сейчас были полны тревоги. От этого мне стало еще хуже. Что я наделала? По моему преступному недомыслию страдают замечательные люди, как теперь исправить весь этот вред?