В сентябре выяснилось, что с разводом опять какие-то накладки, и Тамара занервничала. Чтобы поддержать невесту, Карл решил лететь в Москву. Встреча принесла свои плоды. Соскучившийся Карл был в восторге и утвердился в правильности решения. Тамара, как я предполагаю, летом брала не только уроки немецкого языка и тенниса. А может, она от природы была сексуальной. Плюс опыт. Но как бы там ни было, Карл вернулся в Германию счастливым и помолодевшим и сразу послал Тамаре гостевое приглашение. Было решено ждать развода в Германии. Невеста не заставила себя долго ждать и тут же прилетела. У неё было три месяца, которые тогда давали по гостевой визе. Парочка была уверена, что развод последует со дня на день и они тут же зарегистрируют свой брак. Но развод тянулся и тянулся. Виза заканчивалась, а единственным шансом её продлить было заявление в ЗАГС. Окончательные документы о разводе пришли буквально в последние дни. Для подачи документов на брак бумаги были готовы давно. Заявление подали, визу продлили… Фух! Успели!

– Мы с Карлом приглашаем вас на свадьбу, – услышала я Томкин голос в трубке. – Он не хочет устраивать большое торжество, всё-таки возраст у нас не «свадебный», да и кого приглашать? У меня тут никого… кроме вас… В общем, он устраивает свадьбу в «Хайяте»…

– Где? – чуть не поперхнулась я, услышав название самой фешенебельной гостиницы, где останавливались звёзды мировой величины порядка Майкла Джексона или членов английской королевской семьи.

– Ну, в «Хайяте»… Он пригласил только самых близких, своих детей… и вас с дочкой.

Утром была регистрация в старинной ратуше, после чего все приглашённые отправились на праздничный завтрак в кафе. Карл заранее заказал столики, которые украсили по случаю торжества цветами и свечами. Ни речей, ни тостов не было. Только Карл выступил… Он сказал:

– Эта женщина сделала меня самым счастливым в мире… Вот, моё сокровище, на память о сегодняшнем дне мой подарок.

Он достал из коробочки жемчужное ожерелье и надел жене на шею. Ожерелье свисало почти до пола…

Недавно Карл умер. Я не обманула его, говоря о верности и благодарности русских женщин. За всех, конечно, говорить не стоит. Но Тамара была такой. Она оставалась с ним до последнего дня. И когда он совсем состарился и стал, как многие старики, невыносимым – а как без этого, – Тамара продолжала заботиться о нём. Потому что помнила, сколько он сделал для неё. После свадьбы Карл за пару месяцев организовал перевод Тамариной дочери из российского университета в Кёльнский. Когда радостная Томка поделилась новостью, я спросила:

– Он же купил дом для вас не в Кёльне, как же девочка будет ездить в университет?

– А он купил ей машину. Она мотается, будто всегда умела водить, – гордилась Тамара дочерью.

Тамара не засиделась дома без работы, хотя вначале говорила, что ни дня работать не будет. Устала в прошлой жизни. Наработалась. Но через какое-то время ей стало скучно. С помощью мужа она открыла небольшой бутик, в котором сначала сама вела дела, а позже расширилась и наняла помощников. Её жизнь не превратилась в скучное ухаживание за престарелым мужем. Она жила… и ухаживала, когда возникла такая необходимость. Тамарина дочка давно закончила университет, работает в большей европейской фирме, зарабатывая более чем достаточно, и живёт с любимым мужчиной. У неё нет необходимости идти на компромиссы, на которые, возможно, пошла её мама, выйдя замуж за хорошего, доброго, интеллигентного и состоятельного Карла, годившегося ей в отцы. Тамара сделала всё, чтобы её дочь вышла замуж за того, кого полюбит, а не потому, что ей нужно переехать в другую страну, получить наследство или визу.

Не хочу, чтобы вы подумали: «Ну вот, ещё одна история со сладким концом». История Тамары совсем не такая сладкая. Она разная. И трудная – со всем набором проблем и переживаний, и счастливая. И пятнадцать лет, прожитые с Карлом, конечно же, не были перманентным удовольствием. Но это жизнь. Хорошо, когда она бывает «разная» – полосатая, плохо, когда постоянно только чёрная.

Глава 19

Отдам в хорошие руки

Самое дорогое, что есть у человека, это мама. Не знаю, как у кого, но у меня так. Ну и дочь, естественно. Но дочь жила при мне, а мама оставалась в России. Мы скучали друг по другу, потому что я была у мамы одна, и мама у меня тоже была одна. Я не хотела прослыть «сапожником без сапог», и коль самой замуж не нужно по причине наличия супруга, и расходиться с ним не собиралась, я решила выдать замуж за немца родную маму. Она была хоть и немолодой – в пору нашего сватовства ей стукнуло пятьдесят девять, – в России, даже при нашем национальном дефиците мужчин, она пользовалась вниманием сильного пола, однако на роль мужа претендентов не было. То ли она не стремилась выйти замуж, то ли мужчины попадались несерьёзные, но, как бы то ни было, моя мама долгие годы была не замужем. Место мужа было вакантным. Штампа в паспорте не было, а значит, можно было решить проблему воссоединения с мамой с помощью немецкого бюргера.

Несмотря на бурную и активную жизнь в Ростове, мама скучала по мне и внучке. И не была против выйти замуж. А это уже половина дела. Я сталкивалась с людьми, которые были готовы заплатить любые деньги, чтобы выдать «взрослую» маму замуж и забрать её в Германию, к себе поближе. Но мамы категорически упирались. Большинство наших женщин после сорока «списывают» себя в разряд бабушек. После пятидесяти говорят: «Какой муж, мне о внуках думать надо». Последнее время ситуация начала меняться, но до хорошего – когда женщина и в восемьдесят чувствует себя женщиной – ещё далеко.

Моя мама другая. Она и в свои под шестьдесят любила подкрасить глазки, нарядиться и пофлиртовать. Ей нравилось нравиться мужчинам. Она была настоящей женщиной. А потому отнеслась к моей идее выдать её замуж с интересом.

– Всё может быть, надо попробовать… – сказала она загадочно.

Мы сделали приглашение, и мама прилетела в Дюссельдорф. Как всегда, мы опоздали к прилёту, и, когда примчались в аэропорт, она уже ждала нас, пройдя все контроли. Когда я её увидела, удивилась, как её пропустили. Моя мама прилетела с багажом… как в стихотворении Маршака про даму, которая сдавала в багаж собачку и саквояж. Это про мою маму. Она держала на поводке нашу собачку – смесь болонки с дворняжкой, в руках у неё была корзинка, зашитая платком, из-под которого попискивала кошка, рядом стоял саквояж, в который она запаковала трёхлитровый баллон с речной водой из Дона и плещущимися в ней почти невидимыми рыбками, называемыми гуппиками. Ещё она прихватила какие-то кактусы без горшков, замотав корневища в целлофан.

– Мама, зачем ты рыбок везла? – в ужасе спросила я.

– Как же… Это моя внучечка ловила в Дону…

Аргумент сногсшибательный. Это была моя мама. Она так любила внучку, что не выбрасывала конверты, в которых та присылала ей открытки, и упаковочную бумагу, в которую ребёнок запаковывал подарок. Как она могла выбросить рыбок, выловленных любимым дитятком?

Выглядела моя мама сильно постаревшей. Одета она была в когда-то модное и дорогое шерстяное платье с явными дырками, прогрызенными молью, поверх платья на ней был плащ с чужого плеча. Но я знала, что маму привести в порядок будет несложно. Главное, она была не против.

Прежде чем начать бурную деятельность по подбору женихов, надо было маму облагородить. Переодеть, постричь, покрасить волосы. Очень быстро всё пришло в норму, потому что изначально она имела все шансы выглядеть хорошо и молодо. У мамы были отличная фигура, стройные ноги и красивые глаза. Приветливая, открытая и привлекательная, без лишних килограммов. Это были мамины плюсы. Но у неё были и минусы. Во-первых, она ни слова не говорила по-немецки, как и на любом другом языке, кроме родного. Во-вторых, а может, наоборот, во-первых, у неё за плечами был опыт самостоятельной (то есть внебрачной) жизни на протяжении