— Я по вашему объявлению, — произнес мужской голос в трубке.

— Это по объявлению, — одинаково артикулируя, прошептали друг другу подружки.

— Вас еще интересует пропавший черный кот?

Оля пожала плечами. Ее лично бездомные коты любого окраса перестали интересовать еще в пятом классе средней школы, когда она два месяца провела в инфекционке со стригущим лишаем.

С другой стороны, они ведь не знали наверняка, обрела ли Варвара своего Бертика, и до подтверждения этого факта не могли разбрасываться черными котами.

— В общем, да, интересует, — без энтузиазма ответила Оля.

Люсинда показала ей большой палец и шепотом прокомментировала:

— Правильно, пусть не думают, что кот нам страшно нужен и вознаграждение за него будет очень большим! Десять тысяч из призового фонда уйдут за коньяк.

— Тогда приходите сегодня ночью на пирс сгоревшего ночного клуба «Качалка», — сказали в трубке.

Оля поежилась. Ночь, пирс, сгоревший клуб, черный кот — все это звучало зловеще.

— А можно не ночью, можно прямо сейчас? — она посмотрела на часы.

Было около двадцати одного часа. Вполне приятное время для прогулки перед сном.

— Конечно, можно! — обрадовался голос в трубке. — Идите по пирсу до конца, мы будем там, не разминемся.

— Тебя куда позвали? — спросила Люсинда, закончившая свой разговор чуть раньше. — Меня — к церквушке на Курортном проспекте.

— Далековато, конечно, но зато место приличное, — заметила Оля. — А мне назначили встречу на пирсе сгоревшего ночного клуба.

— Вполне разумно, — не разделила ее опасений Люсинда. — Совсем рядом, при этом место уединенное. А то на набережной сейчас народу столько, что не протолкнуться, как же вы с этим человеком друг друга узнаете? Или он будет держать за шкирку большого черного кота? Давай-ка решать: мы пойдем вместе за двумя котами по очереди — или порознь, каждая за своим зверьком?

— Я думаю, порознь будет быстрее, — рассудила Оля. — Хотелось бы пораньше лечь спать. Ладно, ты идешь к церкви, а я на пирс, и потом встречаемся в номере… Все же посмотри, пожалуйста, нет ли в мини-баре молока. Если мы принесем сюда кота, его надо будет покормить.

— Добрый вечер! — сверкнул улыбкой Саша-зам, небрежно облокотившись на стойку рецепции. — Я ищу девушку. Не поможете?

— У нас приличный отель, — сухо ответила дежурная Верочка, непроизвольно покосившись на диван, где уже устроились длинноногие девочки в мини.

Нужно быть идиотом, чтобы не заметить их и не завершить свои поиски сговорчивой девушки в самый короткий срок.

— Вот эту девушку, — даже не посмотрев на профессионалок, сказал Саша-зам и положил на стойку фотографию.

«Понятно: извращенец», — подумала Верочка, взглянув на снимок.

А вслух спросила:

— Вы, извините, кто?

Старший администратор Валера здорово запугал персонал разговорами о коварных проверяющих.

— Не извращенец, не думайте! — успокоил дежурную Саша.

«Телепат?» — подумала Верочка, нисколько не успокоенная.

— Эту девушку зовут Ольга, у нее длинные русые волосы, и она живет в вашем отеле, в апартаментах на последнем этаже, — добавил информации Саша-зам.

К девушкам, проживающим в апартаментах на последнем этаже, администрация отеля проявляла настороженное внимание уже два дня.

«Проверка», — подумала Верочка и незаметно нажала на кнопку вызова начальника.

— Здравствуйте, чем могу помочь? — выйдя из своего закутка, спросил сам старший администратор.

— Молодой человек интересуется девушкой Ольгой из апартаментов на последнем этаже, — многозначительно сообщила Верочка.

— И что же вас интересует?

— Она у себя?

— Извините, но мы не даем справок о наших постояльцах, — твердо сказал Валера.

— А как насчет платных справок? — Саша-зам достал бумажник.

«Точно проверка!» — одинаково подумали Валера и Верочка, переглянувшись.

— Это абсолютно исключено, уберите свои деньги, персонал отеля неподкупен! — заявил Валера.

— Здрасьте, девочки, кто у вас тут главный по горничным, учтите, у нас есть вопросы, вернемся — зададим! — потеснив у стойки Сашу-зама, протарахтела и тут же убежала какая-то торопливая гражданочка.

Саша-зам оглянулся и увидел ее в паре с другой торопыгой: обе двинулись к выходу энергичной спортивной трусцой.

— Ну вот, дождались: красавицы из пентхауса созрели для предъявления претензий! — огорчилась Верочка.

— Из пентхауса? — Саша-зам секунду подумал и стартовал в том же направлении.

— Умные налево, красивые направо! — шутливо скомандовала Люсинда, едва они вышли из гостиницы.

— А мне, что, разорваться? — в точности, как в анекдоте, заволновался Макс Бобров, не замеченный подружками.

— Ты мне льстишь, — невесело усмехнулась Оля, без колебаний сворачивая налево.

Не потому, что она считала себя умной, а потому что именно в том направлении находился нужный ей причал.

Люсинда пошла направо. Ее маршрут был труднее: к церкви надо подниматься в гору, и поглазеть по пути не на что. В вечерний час народ стекался на набережную, так что странствовать по святым местам Люсинде предстояло в одиночку. Оля порадовалась бы, если бы увидела, что за паломницей Люсиндой увязался верный паладин Бобров.

Сама Оля тоже не осталась без внимания кавалера.

— Ольга! — окликнул ее мужественный голос.

Она обернулась и, не увидев никого знакомого, пожала плечами и продолжила путь.

— Ольга, постойте!

«Какая настойчивая галлюцинация», — неодобрительно заметил Олин внутренний голос.

Твердо решив не поддаваться иллюзиям и фантазиям, Оля ускорилась, но ее затормозили, бесцеремонно схватив за руку.

Испуганно ахнув, она вырвалась, отскочила в сторону и повернулась лицом к напавшему на нее.

Это был молодой мужчина, с виду трезвый и не похожий на бандита, хотя последних Оля уже почти перестала бояться, потому что привыкла встречать их на каждом шагу. В летне-осеннем Сочи пузатые и мордатые мужики в сатиновых трусах и наколках являли собой преобладающий мужской тип. Складывалось впечатление, что в комплекте с пивом и грудастыми девахами они олицетворяют собой южнороссийский курортный сезон.

— Что вам нужно? — пятясь, спросила Оля незнакомца.

На бандита он не походил, а на маньяка очень даже смахивал.

— Прикоснетесь ко мне еще раз, и я закричу! — предупредила она.

— Не прикоснусь, — пообещал незнакомец и потянул в рот пораненный палец. — Алмаз?