мужичок перевёл глаза с Лидина на полицаев. Во взгляде его мелькнула такая ненависть, что заметивший её Лидин содрогнулся. Витёк нагнулся и стал бесцельно перекладывать свои книги с места на место.

Дойдя до автобусной остановки, Лидин буквально рухнул на замызганную скамью. Сердце билось где-то в горле. Почему его ищет полиция? Неужели Витёк торгует крадеными раритетами? Но где этот алкаш мог украсть старинный фолиант? Где вообще хранятся подобные книги? Как же Лидину повезло, что сегодня он вместо привычной барсетки взял портфель! А всё потому, что не хотел мять файлик с распечаткой интервью Корнеевой. Что же теперь делать? Ясно одно — «светить» загадочный фолиант налево и направо теперь нельзя. Но как же тогда узнать, что за книгу Лидин купил?

Вернувшись домой, Игорь сразу же включил ноутбук и вышел в интернет. На запрос «отречённые книги» поисковик выдал массу ссылок. Покликав по ним, Лидин вскоре узнал, что «ложными» и «отречёнными» книгами называются старославянские рукописные книги, признанные в Московской Руси вредными и еретическими. Все они были включены в специальный индекс запрещённых книг. К разряду ложных книг относились так называемые апокрифы — неканонические сочинения по христианско-библейской тематике, которые разрешались только для домашнего чтения.

К разряду же отречённых книг были отнесены старославянские эзотерические сочинения, в том числе и по астрологии и гадательной магии, которые считались особо вредными и еретическими и подлежали изъятию и уничтожению. Индекс запрещённых книг содержал более шестидесяти наименований апокрифов и свыше двадцати наименований отречённых книг.

Большинство отречённых книг беспощадно уничтожено при царе Алексее Михайловиче, отце Петра Великого: их свозили и сжигали целыми возами.

Во второй половине XIX и начале XX веков, когда влияние Церкви ослабло, тексты некоторых ложных и отречённых книг были опубликованы русскими и западными славистами. Но тиражи этих изданий были столь мизерны, что практически недоступны и неизвестны современному читателю.

— Дела… — обескуражено выдохнул Лидин, выключая ноутбук. — Как же узнать, что за книга досталась мне?

Хлопнула входная дверь, и в комнату влетела Галина. Увидев дочь, Лидин сначала обрадовался, а потом встревожился.

— Привет! Ты чего опять не на даче?

— Привет, — с обидой посмотрела на отца Галка. — Такое ощущение, что ты мне не рад. В гости, что ль, кого-то ждёшь? Слушай, папуля, а ты не завёл ли тут без нас какую-нибудь бабёнку?

— Не пори чушь — ей больно! — рассмеялся Лидин, целуя дочь в нахмуренный лоб. — Как раз сейчас мне очень нужна твоя помощь, так что я вдвойне рад тебя видеть. Как там мама?

— У мамы всё в порядке, — всё ещё с подозрением глядя на отца, ответила Галина. — Ты, наверно, забыл, что завтра суббота?

— И что?

— Так у нас на даче мамины подруги собираются, чтобы отметить чей-то день рождения. Она ж тебе говорила!

— Точно, — хлопнул себя по лбу Лидин. — Совсем вылетело из головы. Они каждый год в это время свой девичник устраивают, без мужей и без детей. Отрываются по полной программе. А тебя, значит, выперли?

— Вот ещё! — фыркнула Галка. — Я сама решила уехать. Отосплюсь хоть завтра, а то ведь мама с утра бы подняла салатики готовить, картошку варить и тому подобное. И наверняка они что-нибудь забудут купить и меня тут же припрягут, как в прошлом году: «Галочка, ты у нас самая молодая, сбегай в магазин, купи!» Оно мне надо? А тебе-то я зачем понадобилась?

— Слушай, тут такое дело: мне надо интервью взять у одного мужичка. У твоих подруг нет случайно диктофона? Сама понимаешь, просить, как студент Шурик в комедии: «Помедленней, я записываю», не очень-то комильфо.

— У кого-то, может, и есть, — задумчиво сказала Галина. — Только на каникулы же все разбежались. Да и зачем тебе диктофон? Возьми мой эмпэтришный плейер! В нём есть фунция записи звука и встроенный микрофон. Я даже как-то записывала на него ради прикола какую-то лекцию.

— Ну, давай попробуем, — с сомнением протянул Лидин. — А памяти в нём хватит?

— Конечно, хватит! — с энтузиазмом бросилась искать плейер Галина. — Музыку сотрём, и пиши своё интервью хоть несколько часов.

Когда маленький, как спичечный коробок, плейер был найден, заряжен, испытан, и Лидин уверенно научился им пользоваться, он достал из записной книжки розовый квадратик и набрал номер Николая Гоголева. Как это ни удивительно, тот его сразу вспомнил, стоило только Лидину упомянуть турбазу «Чайка» и дизель-генератор.

— А-а, ты — тот парнишка, что тогда испугал голой задницей моих девочек?

— Ну, не такой уж я теперь и парнишка, — вздохнул Лидин. — Как-никак два десятка лет с тех пор прошло. Да и девочек ваших вряд ли голой попой испугать можно было.

— Так чего звонишь-то? Проблемы какие?

— Да, есть одна. — Лидин в нерешительности замялся. — Встретиться бы нам, поговорить…

— Ну, ладно, — помолчав пару секунд, уже деловым тоном ответил Гоголев. — Подгребай ко мне завтра, часам к четырём.

— К четырём вечера? — ступил от неожиданно быстрого согласия Лидин.

— Нет, блин, утра! — рявкнул Гоголев. — Ты там трезвый или как? С утра до обеда я работаю, потом часик отдыхаю, а с трёх до четырёх гуляю. Ну, а после, часов до шести, совершенно свободен. И не вздумай притащить какую-нибудь бутылку! Я теперь пью только чай. Записывай адрес.

Оказалось, что Лидин и Гоголев живут в одном микрорайоне, но в разных его концах. «Минут десять — пятнадцать неторопливой хотьбы, — мысленно прикинул расстояние Игорь. — Но лучше выйти за полчаса до встречи, на всякий случай. Надо будет ещё конфет каких-нибудь к чаю купить — не с пустыми же руками в гости идти».

Лидин был поражён внешним видом Гоголева. Вместо статного красавца он увидел перед собой тощего морщинистого старичка. Даже ростом тот, вроде как, стал меньше. Аккуратный седой ёжик не мог скрыть наметившуюся «тонзуру», на длинном носу криво сидели старомодные очки с толстыми стёклами. Одет Гоголев был в некогда чёрную, а ныне вылинявшую до серости чистую футболку с полустёртой непонятной надписью на груди и голубые «треники» ещё советского производства с вытянутыми пузырями на коленях.

— Ну что, — принимая из рук растерявшегося Лидина коробку шоколадных конфет, спросил Гоголев. — Сначала чай, потом разговоры? Или сперва разговоры, а потом чай?

— А нельзя и то, и другое? — пришёл в себя Игорь и попытался улыбнуться. — В процессе, так сказать.

— Легко! — в свою очередь продемонстрировал на удивление ровные и белые зубы Гоголев. — Прошу на кухню.

И вскоре они сидели на маленькой кухне стандартной «двушки» брежневских времён и пили ароматный зелёный чай.

— Что, удивляешься, как я дошёл до жизни такой? — усмехнулся Гоголев.

Лидин пожал плечами, не зная, что сказать