— В понедельник она рисовала морских выдр. Они такие классные! Они еще на мольберте. Хочешь на них посмотреть?

Какая же она прелесть, его младшая дочь! Милая, чуткая. Старшая сестра часто ее подавляет, но только не сегодня. Сегодня это все та же маленькая девочка, которая любила забираться к нему на колени, от чего Джек чувствовал себя на седьмом небе.

— Если ты возьмешь меня с собой, — улыбнулся он.

В студии они пробыли около часа. Потом Хоуп отправилась в свою комнату читать, а Джек разложил на кухонном столе бумаги, собираясь работать. Однако, едва взглянув на них, он вновь вернулся в студию.

Рэйчел максимально облегчила ему задачу. К столу был прикреплен список картин, которые она собиралась выставлять. Картины, над которыми она работала перед самой аварией, стояли неподалеку от мольберта, остальные — на стеллажах с соответствующими этикетками. Он просмотрел их все — с Хоуп в роли амортизатора. Она чувствовала его настроение и старалась рассказать о каждой картине. Джек ее не прерывал, довольный тем, что она отвлеклась от мыслей о кошке.

Сейчас он снова рассматривал картины, внимательно изучал каждую из них, периодически возвращаясь к уже просмотренным. Рэйчел рисовала природу. Кроме морских выдр, столь красочно изображенных, здесь были серые киты и белые цапли, перепелки и гагары, олени в снегу и олени в высокой траве, бабочки на лугу и гремучая змея, так хорошо замаскировавшаяся, что ее можно было заметить, только внимательно присмотревшись к картине. Был койот, взглянувший Джеку прямо в глаза с такой смешанной со страхом угрозой, что Джек едва не отшатнулся.

Вот почему он так долго не решался посмотреть работы Рэйчел. Они всегда оказывали на него очень сильное — если не сказать пугающее — впечатление. Использовала ли она масляные краски, акварель или пастель, ее картины были весьма реалистичны, весьма жизненны. Неудивительно, что ее популярность постоянно растет — в век, когда людей беспокоит состояние окружающей среды, Рэйчел сумела передать всю беззащитность живой природы.

И это сильнейшее впечатление Рэйчел создает одним лишь движением кисти! Джеку никогда не удалось бы сделать ничего подобного, он не смог бы ни увидеть этого, ни передать зрителям. Рэйчел гораздо талантливее его.

Как подозревал Джек, именно поэтому он и выбрал архитектуру. Да, конечно, до встречи с Рэйчел он уже занимался именно архитектурой, но им было так хорошо друг с другом, что он некоторое время всерьез обдумывал мысль о том, чтобы заняться живописью вместе с ней. Он не стал этого делать под тем предлогом, что кому-то из них нужно зарабатывать деньги. Но в глубине души Джек понимал, что его работы всегда будут уступать работам Рэйчел.

Джек снова просмотрел все работы. Одиннадцать картин были полностью готовы — их оставалось только вставить в рамы. Семь, в том числе выдры, были почти готовы, если не считать фона, который был прорисован лишь эскизно. С задней стороны каждого холста были прикреплены полевые наброски и фотографии.

Пожалуй, чтобы закончить эти семь картин, Рэйчел понадобилось бы недели полторы. А на то, чтобы вставить в рамы? Заготовки были сложены возле стены. Для своих картин Рэйчел выбрала широкие деревянные рамы, простые и естественные. Если поторопиться, обрамление можно выполнить за несколько дней.

В общем, две недели работы, при том, что до выставки как раз две недели. Если бы художница не лежала в коме — никаких проблем.

Он хотел сказать об этом Вулфу, когда заехал к нему в галерею воскресным утром, но прежде чем Джек успел открыть рот, Бен повел его в соседнюю комнату. Там в нише висели три картины в широких деревянных рамах. Светильники на потолке освещали каждое полотно так, чтобы оно выглядело наиболее привлекательно, — Бен знал свое дело.

— У нас их было четыре, — стал объяснять он, на своей территории чувствуя себя увереннее. — Одну из них на прошлой неделе продали, остальные продаже не подлежат. Рэйчел была категорически против, и я за это ее не виню. Если бы они были моими, я бы тоже их оставил. Вот эта — моя любимая. — Он жестом указал на одно из полотен, но Джек и так уже обратил на него внимание. Дилетант, возможно, и не заметил бы разницы между картинами, но Джек, во-первых, не был дилетантом, а во-вторых, он имел к этой работе непосредственное отношение.

Картину, которая так нравилась Бену и которую Рэйчел отказывалась продавать, они с Рэйчел писали вместе. На ней были изображены два маленьких рысенка, сидящих на поваленном дереве. Фоном служил окруженный деревьями луг. Эту сцену они подсмотрели, когда бродили по той самой Санта-Люсиас, которую теперь Рэйчел называла своим домом. Тогда она написала рысят, а Джек — задний план.

— И что вам в ней понравилось? — спросил Джек.

Ничего не подозревающий Бен не стал медлить с ответом:

— Задний план хотя и гармонирует со всем остальным, но все же чуть-чуть выделяется, и из-за этого рысята производят более сильное впечатление.

— Вы говорили об этом Рэйчел?

— Много раз.

— И что она отвечает?

— Только то, что это было написано много лет назад. Так что там с картинами? Сколько их вы нашли в ее студии?

«Одиннадцать», — подумал Джек, все еще глядя на картину, которую они с Рэйчел писали вместе. Она не сказала Бену о его участии. Может, это и нечестно, но весьма любопытно. Картина не продается? Это хорошо.

— Так можно все же попытаться провести выставку? — настойчиво спросил Бен.

— Я думаю… ну, пожалуй, я думаю, что да, — сказал Джек, потому что попытаться действительно стоило. Это как раз не вопрос. Вопрос в другом — как будет реагировать Рэйчел, если Джек вновь возьмется за кисть и станет ее соавтором.

Теперь Джек чувствовал себя увереннее. Он не мог понять почему, ведь состояние Рэйчел оставалось прежним, и объяснял это тем, что стал больше отдыхать. По вечерам в Большом Суре ему не требовалось никуда идти, поэтому он рано ложился и много спал.

Это удивляло Джека. По идее он должен был бы лежать без сна, тревожась о Рэйчел и девочках и размышляя о том, что будет, если Рэйчел не выздоровеет. Он должен был бы лишиться сна из-за состояния дел на работе, наконец, должен был бы не смыкать глаз, рассуждая о том, как быть с Джилл. И Джек действительно думал обо всем этом — но только днем. Ночью на кровати Рэйчел он крепко спал — как всегда, когда был рядом с ней, пусть даже ее запах пробуждал в нем дьявола.

Сейчас он как раз размышлял об этом за рулем автомашины, направляясь с девочками на юг. Ночью Рэйчел всегда старалась к нему прижаться, ее притягивало к нему, словно его тело было магнитом, так что по ночам Джек всегда чувствовал себя сильным и могучим.

В общем, крепкий сон вполне мог быть причиной его нынешнего настроения.

А может, дело было в работах Рэйчел. Джек не переставал думать о галерее, о любимой картине Бена, о тех холстах, которые лежат в студии Рэйчел, ожидая, когда их закончат. Думал он и о том, как будет здорово снова заняться живописью.