– Да блин! – Белка топнула ногой. – А ты уверена, что готова к правде? Думаешь, я не рассказываю о себе из заносчивости? Дура! Я хочу защитить вас от этой правды! У смертельно больного все равно есть надежда. Столько случаев, когда люди выздоравливали, в то время как врачи уже махнули на них рукой. Потому, что никто не сказал им, что надежды нет. Они верили и победили, потому что им не сказали правды.

– Мы смертельно больны? – дрогнувшим голосом спросила Вика.

– Ты вообще ничего не понимаешь! Я иносказательно. Просто привела пример, когда правда может только навредить. Это единственное, в чем я солидарна с директрисой. Поэтому и существует договор. Который она, как мне кажется, нарушила.

– Ты опять плетешь словесное кружево, стараясь спрятать что-то важное. Кто тебе сказал, что ты права? Что ты имеешь право судить, что мне лучше, а что нет?

– Потому что я уже пострадала и не хочу, чтобы кто-то еще прошел через то же, что и я, – прошептала Белка.

– Опять общие слова, – вздохнула Вика.

Белка вздрогнула:

– Я убила своего отца, и из-за этого от меня отказалась мать. Меня привезли сюда из детского дома после третьего побега, – прокричала она со слезами на глазах. – Ты хочешь себе такого же?

Вика растерялась.

– Почему? Почему ты считаешь, что я тоже опасна для окружающих?

– Да при чем тут ты? Вечно сконцентрирована только на себе, эгоистка! Речь про всех нас! – крикнула Белка.

В этот момент раздалось шуршание, и из кустов на них выпрыгнула Тайра.

– Ой, – сказала она и попятилась.

Белка неожиданно подскочила к ней и схватила за руку:

– Что ты слышала?

– Отпусти меня, – спокойно сказала Тайра.

– Что ты слышала? – с угрозой повторила Белка.

И тут случилось странное: в воздухе между ними появилась оскаленная пасть огромного волка, которая щелкнула зубами в миллиметре от носа Белки, отчего та выпустила руку девушки, отшатнулась назад, споткнулась и шлепнулась на попу.

Тут же за спиной Вики раздался приближающийся шелест. Мимо по направлению к Тайре пронесся очень упругий ветер, пригибающий траву и раздвигающий ветви…

– Белый, стой! – истошно завопила Белка.

Ветер тут же стих.

– Она не желала мне зла. Просто защищалась! Мне ничего не угрожает! – быстро, почти скороговоркой выпалила Белка.

Тайра испуганно пятилась.

– Что. Здесь. Происходит, – медленно, с расстановкой произнесла Вика.

– То, о чем я предупреждала, – огрызнулась Белка.

– Я не хотела злить твоих демонов. Прошу прощения, – сказала Тайра. – Мой защитник – ымыы – почувствовал угрозу и среагировал автоматически.

– Принято. Конфликт исчерпан. Прошу прощения, если была резка, – произнесла Белка. – Я говорила о личном, и мне было неприятно, что меня кто-то подслушал.

– Я ничего не слышала, пока не наткнулась на вас. Была слишком погружена в свои мысли.

Возникла неловкая пауза. Вика находилась в настолько ошарашенном состоянии, что тоже не знала, как прокомментировать все происходящее.

– У тебя один защитник? – наконец спросила Белка. – Он тебя слушается?

– Конечно, я же его сделала, – робко улыбнулась Тайра.

– Везет… – вздохнула Белка.

– Я вам не мешаю? – спросила Вика.

– Ты просто еще не готова, – покачала головой Белка, повернувшись к ней.

– К чему?

– К правде.

– Демоны… защитники… вы что – ведьмы?

Белка с Тайрой переглянулись.

– Без понятия. Скорее, мы просто прокляты, – сказала Белка.

Тайра кивнула:

– Моя наставница, учившая меня знахарству, так и говорила: дескать, если уж проклята, то постарайся, чтобы твое проклятие работало на благо людям.

– С моим так не получится, – горько вздохнула Белка.

– А что у тебя? – Вика все-таки решилась опять задать вопрос в лоб. И тут же догадалась, что действительно нужно спросить: – Это из-за этого погиб твой отец?

Белка вздрогнула. Посмотрела на Тайру, оценивая, можно ли говорить такое при ней, но внутренняя боль требовала выхода, и она решилась:

– Я помню его только в двух состояниях: либо спящим с перепоя, либо пьяным и злым. Он бил и мать, и меня, если подворачивалась под руку. Я пряталась от него на кровати, а иногда и под ней, прижимая к груди Тобика – плюшевого пса, которого когда-то мне подарил фокусник в детском саду. Я помогла ему с трюками, а он за это подарил мне игрушку и сказал, что этот пес будет меня защищать. С тех пор каждый раз, когда, съежившись от страха, пыталась забиться в угол, я мечтала, что когда-нибудь он вырастет вместе со мной, оживет и рявкнет на обидчиков так, что они испугаются и убегут. Что у меня будет настоящий сильный защитник. Так однажды и случилось.

Белка замолчала, отвернулась, вытерла слезы и продолжила:

– Первым пришел Белый. Мне было тринадцать. Отец опять начал избивать меня. Он был очень зол в тот день и вошел в раж. Гораздо сильнее, чем обычно. Я увернулась и убежала в комнату, но он ворвался следом. Я прыгнула на кровать, попыталась прикрыться одеялом… и с него упал Тобик. По привычке взяла его в руки, зажмурилась, ожидая удара и… наверное, взмолилась о защите. Не знаю. Это сложно описать словами. И тут что-то случилось. Когда я открыла глаза, отец был уже мертв. Лежал со свернутой шеей. А передо мной стоял Белый. Похожий на очень худого изможденного ангела с яростным взглядом. Я жутко испугалась. Мать не поверила мне – ведь она не видела моего защитника. Она отказалась от меня и отправила в детский дом. Вот там уже и появились остальные, когда мне очень не хватало душевного тепла и возможности с кем-то посоветоваться. С тех пор они всегда рядом со мной. Белый, Черный и Серый. Злой, добрый и не злой. Но зато, сука, умный. Даже чересчур.

Белка посмотрела куда-то в сторону, где, вероятно, находился тот, кому были адресованы последние слова.

– Вот тебе и объяснение, – ухмыльнулась она, – когда мы пошли за ограду, я боялась, что Белый, самый резкий и безрассудный, все время переживающий за мою безопасность, наломает дров. Я заперла его в комнате. Они, конечно, легко проходят сквозь стены – так мы открыли дверь в лазарет. Но я угрожала, и он послушался. Однако сходил с ума все время, пока мы скитались в лесу, и исписал все стены какой-то понятной только ему херней.

– Чем ты можешь ему угрожать? – удивилась Тайра. – Настоящему демону. Он же неуязвим.

Белка расстегнула куртку и молча оголила плечо с множеством шрамов. Один из них был совсем свежий, с корочкой запекшейся крови.

– Единственный способ их наказать, – сказала она. – Они очень за меня боятся и страдают, если мне больно. Когда выходят из-под контроля, мне приходится…

Вика была в шоке. Не столько от рассказа, который был похож на очень грустную сказку, сколько от того, сколько всего перенесла подруга и чем она на самом деле живет. Насколько ей сложно, больно и одиноко. Ей очень захотелось обнять Белку и пожалеть, только она боялась, что та это неправильно поймет.

– Извини, – сказала Вика.

Белка не переспросила за что.