институты за заборами да свекловичные поля до горизонта!

— Таточка, — говорила тем временем мать, — я сегодня приеду и тебе помогу. Ты можешь с работы не отпрашиваться, моя девочка. Я тесто сделаю, и мы вместе начнем печь.

— Ну да, — неопределенно согласилась Тата.

Все это отлично, но теста для куличей требовалось примерно ведро, и им обеим было совершенно понятно, что мать в одиночку это ведро не одолеет и все ее прекраснодушные предложения — просто так, чтобы дочь оценила ее готовность помочь, и больше ничего.

Конечно, никто не горел желанием отпустить ее с работы, да еще в конце недели, да еще перед Пасхой!

— Всего на полдня, — храбро улыбнулась Тата, когда Павел Петрович вопросительно поднял брови.

— Татьяна, — помолчав, внушительно заговорил Павел Петрович, пропустив мимо ушей упоминание про «полдня», — я, конечно, вас отпущу, но не могу сказать, что вы этой просьбой доставляете мне удовольствие.

— У меня там отгулов накопилось почти на две недели, — тут Тата улыбнулась обворожительной улыбкой, — и все материалы я сдала…

— Рекламная кампания набирает обороты, и мне хотелось бы, чтобы вы отследили ее ход, провели, так сказать, грамотный мониторинг, чтоб мы могли оценить рентабельность и внести коррективы в планы следующего квартала…

Тата слушала, кивала, время от времени записывала в ежедневник, который держала на бедре? — сидеть при этом приходилось изогнувшись, как индийской женщине во время нанесения рисунков хной на подошвы ног!..

Вот далась ей эта индийская женщина!..

Она слушала, кивала, записывала и думала все время об одном и том же — жизнь не удалась.

В последнее время это стало совершенно очевидно.

Муж, которого месяц нет дома.

Тёма и Тюпа — дети — совершенно отбились от рук.

Лялька — собака — пребывала в грусти.

Ей самой на днях стукнет сорок.

Опять весна на белом свете, а кажется, только что была предыдущая весна, и в этой серой череде как будто невыспавшихся, тревожных дней особенно ощущается скоротечность времени.

И так пройдет вся жизнь, и ничего не останется, никаких шансов что-то поправить, изменить, прожить заново!

Почему весной особенно тревожно?…

— …и при этом совершенно необходимо, — продолжал бубнить Павел Петрович где-то очень далеко, за поворотом сознания, — сохранить лидирующие позиции…

Тата знала, что он ее отпустит, но не откажет себе в удовольствии провести краткий лекторий, цель которого сводится к одному — тебе, матушка, в отгулы захотелось, а у нас тут работы невпроворот, ты это прочувствуй, прочувствуй хорошенько!

И как это она забыла про то, что вчера был Чистый четверг, а сегодня, следовательно, уже пятница?! Куличи нужно печь как раз в четверг, но Тата не придерживалась строгих православных традиций. Самое главное, чтоб куличи были и чтоб накануне Пасхи!

Конечно, начальник ее отпустил, и, чувствуя себя отчасти изменницей родине, отчасти предательницей корпоративных интересов, Тата вернулась к себе в кабинет и стала рассеянно собираться, прикидывая, что именно нужно купить по дороге. Получалось что-то очень много, а денег у нее было маловато.

В этот момент позвонил Тёма:

— Ма-ам?

— А-а?

— Здорово! Ты когда приедешь?

— Сынок, я сегодня пораньше. Меня отпустили с работы, я буду куличи печь. У нас в субботу гости.

— Вот е-мое! А какие гости у нас в субботу?

Тата вздохнула и завела:

— Родственники. Бабушка с дедушкой, прабабушка…

— С прадедушкой? — перебил непочтительный Тёма. — Наша прабабушка наконец-то завела себе прадедушку?

— Тём, — сказала Тата педагогическим голосом, — ну что ты говоришь?

— Я шучу, — пояснил сын. — Это такая шутка. Ты что, не въезжаешь?

— Еще тетя Шура, Аня, Сашка, Машка, дядя Володя…

— Е-мое!

— Лера, Сережа…

— Вот е-мое!

— Тём, мне надоело это дурацкое выражение!

— Мне тоже много чего надоело, — сказал сын угрюмо. — Особенно мне надоел этот придурок Тюпка! Мам, зачем он все время лезет в мой компьютер?

— Наверное, хочет поиграть.

— Не, а почему в мой-то?

— А потому, что у него нет своего.

— Своего компьютера у него нет, а свои родители у него есть? — осведомился сын. — Эти родители могут, в конце концов, купить ему отдельный компьютер? Ну просто для смеха, чтобы он не лез в мой?!

— Тём, давай мы с тобой об этом дома поговорим. Мне сейчас нужно ехать и еще в магазин забежать…

— Не, а почему он в мой-то лезет?

— А своего у него нету!..

И тут ее сын заржал — радостным мальчишеским смехом. В этом он был похож на отца. Тот никогда не умел всерьез раздражаться по пустякам, мусолить обиду, дуться, злиться!..

Самая продолжительная ссора с мужем длилась, помнится, пятнадцать минут. Из них минут пять они препирались, потом разошлись по разным углам, а потом он пришел из своего угла и сказал, что так невозможно, что он так не хочет и не умеет, давай скорей мириться!..

— Ма-ам!

— А-а?

— А может, ты, наоборот, сегодня попозже приедешь? У тебя на работе нет заседания или совещания? Или этого, как его, педикюра?

— Нет, — сказала насторожившаяся Тата, — а что такое? Ты опять назвал полный дом дружбанов и не предупредил меня?

— Назвал, — покаялся Тёма. — И не предупредил.

— Артём! Сколько раз я тебя просила!..

— Вообще-то я папе сказал, — сообщил сын делано безразличным тоном. — А он заявил, что будет тебе звонить и все передаст.

— Когда ты ему сказал?! Как?!

— Очень просто, по телефону! Он звонил, спрашивал, какие у меня планы на жизнь, ну, я ему и сообщил, что сегодня все придут — и Димон, и Влад, и Женька!

Тата помолчала, собираясь с мыслями.

— Он тебе звонил… сегодня?

— Ну да. Как только я из школы приехал. Я ему сказал, чтоб он тебе сказал, а он сказал, что скажет…

— А почему ты сам мне не позвонил?

— Ну, ма-ам, — протянул Тёма, — я же знаю, что ты будешь ругаться! А папа никогда не ругается.

В общем, все это шито белыми нитками.

Ее сын, как и все остальные в семье, чувствует неладное и пытается как-то нащупать почву под ногами. Ну, если родители не разговаривают, может, их хитростью заставить?! Пусть отец скажет матери про дружбанов, что ли!.. Тёма его попросит, отец позвонит матери, и они о чем-нибудь поговорят, и болотная зыбкость, опасная для всякого, кто в нее наступает, станет чуть потверже и не такой страшной?…

Нет, Тёма взрослый и умный и прекрасно знает, что люди, бывает, разводятся, у них в классе половина родителей поразвелись, ну и что? Только к его, Тёминой, семье это не имеет никакого отношения. Не может иметь. У них все по-другому, и родители не такие, как все остальные, а особенные, молодые, красивые, продвинутые!