У него кружилась голова, дышать становилось труднее и труднее. Перед глазами расплывались радужные круги. Впереди мелькнуло светлое пятно… Неужто, она?

Он не мог позволить себе отдохнуть, гонимый нетерпением и праведным гневом.

– Как ты посмела ослушаться? Я же предупреждал… Я просил тебя… Как подло, низко было воспользоваться моей минутной слабостью…

В просвете между кустарником показалась ее фигура. Он узнал бы ее из сотен, тысяч других похожих женщин, одинаково одетых, с одинаковыми волосами… Он потянул носом и учуял ее запах, как самец издалека чувствует запах самки. Вот она! Попалась! Он ее нашел, догнал и волен делать с ней все, что пожелает…

– Ты не заслуживаешь моей любви, – шептал он. – Ты заслуживаешь смерти! Ты променяла любовь на проклятую свободу… Зачем тебе свобода, глупышка? Но раз ты сама хочешь, я освобожу тебя… Я выпущу твою душу на волю из бренного тела… Ты сама захотела, сама…

Он рванулся вперед… и с разгону ударился о ствол дерева. Не заметил… Из глаз посыпались искры, голова отозвалась болью. Какая-то странная, тягучая сила оказывала ему сопротивление, не пускала дальше редких кустов можжевельника, приткнувшихся между громадных валунов. Словно кто-то невидимый воздвиг барьер, который невозможно преодолеть…

Он блуждал кругами, возвращаясь на одно и то же место, пока не свалился от усталости. Ноги и руки налились тяжестью, в ушах стоял гул…

Кто-то наблюдал за ним из ядовито зеленых зарослей жутким черным глазом, пронизывал насквозь, выкручивая мышцы и забивая дыхание. Страх проник в мозг, заполнил кровь и легкие, каждую клеточку живой плоти.

Охотник не помнил, как кинулся прочь, как бежал, не разбирая дороги, – ноги сами несли его – и снова оказался у входа в пещеру.

Он не скоро сообразил, где он и что с ним, почему лежит на камнях, уткнувшись носом в чей-то рюкзак. Только к вечеру пришел в себя, понял, что Дианы нет и уже не будет. Порылся в рюкзаке, вдыхая аромат ее вещей, взял спички и поджег все, что от нее осталось…

Оперативник не любил посещать комфортабельные виллы «новых буржуев», но служба есть служба. Надо формальность соблюсти, побеседовать с хозяевами, у которых потерпевшая работала на протяжении двух лет.

Сам-то он не сомневался, что девушка стала жертвой очередного маньяка. Природные катаклизмы отрицательно воздействуют на человеческую психику, это научный факт. Всякие там озоновые дыры, вспышки на солнце, магнитные бури.

– Некоторые люди очень даже подвержены…

– Не понял? – поднял голову господин Юдин.

Оперативник сообразил, что выражает мысли вслух, и смущенно кашлянул:

– Значит, вас вчера в городе не было?

– Нет. Мы с женой ездили в Ялту. Развеяться, полюбоваться горными видами… Я давно обещал показать ей ботанический сад. Она обожает цветы.

Они разговаривали в холле. За открытым окном шумел сад, чирикали птицы. Полицейский сидел в кресле, а супруги Юдины – рядышком на диване. Его постоянно тянуло смотреть на Елену: он не представлял себе, что бывают такие красивые женщины. Она, напротив, не выказывала никакого интереса к незваному гостю. На вопросы отвечал муж.

– Что вы можете сказать о Катерине Ушаковой?

– Ничего особенного, – вздохнул Юдин. – Она работала у нас горничной, как вы уже знаете. Хорошо справлялась со своими обязанностями, мы исправно платили ей. Кажется, она была довольна.

– Как к ней относились другие сотрудники?

– Нормально. У нас маленький коллектив, кроме горничной, еще администратор, охранник и повариха. Два раза в неделю приходит садовник, он же убирает во дворе.

– Садовник?

– Пожилой человек, сосед. Мы берем у его жены молоко и творог.

Елена сидела прямая и напряженная, беседа явно тяготила ее. Тонкое голубое платье было присобрано на плечах и свободно падало складками, шею украшали мелкие бусы из бирюзы в несколько рядов. Такая же нитка бирюзы схватывала ее прическу.

Оперативник невольно вспомнил картину из местной галереи – женщина в голубом стоит на мраморной террасе, увитой розами, и смотрит в лазурную даль моря. Он долго не мог отойти от полотна, хотя не увлекался живописью. Елена была гораздо привлекательнее, чем та женщина, и это отвлекало его, мешало задавать вопросы.

– У Катерины были враги? Кто мог желать ей смерти?

– Вы подозреваете кого-то из персонала? Вчера в город ездили только наши гости, Катя и администратор. Остальные были на вилле, на виду друг у друга.

Елена взмахнула ресницами и обратила свой взор на молодого человека. Тот заерзал, начал оправдываться:

– Поймите меня правильно, мы отрабатываем все версии.

– У Кати не было врагов, – отрезал Юдин. – К ней все относились по-дружески. Не там ищете.

Полицейский достал нож в целлофановом пакете и показал супругам. Длинное узкое лезвие, деревянная ручка.

– Такие ножи продаются на каждом шагу, – заявил Юдин. – В супермаркетах и хозяйственных магазинах.

– Вы видели этот нож?

Супруги переглянулись. На щеках Елены зарделся жаркий румянец.

– Моей жене противопоказаны любые волнения, – разозлился муж. – Вы ее нервируете. Уберите нож…

– Им убили вашу горничную. Это кухонный нож. Вы его не узнаете?

– Почему я должен его узнать? Думаете, это нож из нашей кухни? Пойдемте проверим…

Осмотр кухни ничего не дал, как и следовало ожидать. Людмила пользовалась дорогими качественными ножами немецкой фирмы, и все они были на месте.

Юдин с трудом сдерживал раздражение.

– Неужели вам больше негде искать преступника, кроме как в приличном доме? Это маньяк, разве не ясно?

– Пока что других убийств не произошло, – огрызался оперативник. – А маньяком может оказаться кто угодно. Даже вы…

В кухне пахло жареным мясом, помидорами и перцем. Людмила при виде ножа, который оборвал жизнь Кати, залилась слезами. Из духовки повалил дым.

– У тебя что-то горит, – сказал Юдин и повернулся к оперативнику. – Видите, до чего вы довели женщину? До истерики. Нельзя ли помягче?

Повариха кинулась спасать мясо с овощами, а хозяин с полицейским отправились во двор.

– Могу я взглянуть на комнату, где жила ваша горничная?

– Да, пожалуйста, я покажу.

У бассейна, скрестив ноги, сидела Елена. Ей надоело ждать в холле, и она вышла на солнце. Юдин наклонился, скользнул губами по ее уху.

– Иди к себе, я вернусь через полчаса.

Он повел оперативника в комнату Кати и Людмилы. Там царил беспорядок. Пахло цветочными духами и стиральным порошком. Вещи были разбросаны, неглаженое постельное белье комом валялось на столе. В шкафу висели платья и кофточки, внизу лежала сумка, с которой Катя ездила домой.