они щедро готовы профинансировать нас в этой трансгендерной кампании или… пропаганде? Мы можем заработать куча денег, если согласимся сотрудничать с этими странами.

— И так Марианна… напиши им мой ответ в такой форме, котором ты заденешь их ранимые чувства. Напиши, что я, не намерен участвовать в войне за господство. Да, так и напиши им. Ты запомнишь мои слова? Или все же включишь диктофон?

Вместо того, чтобы ответит, Марианна удобно уселась на стуле скрестив руки на затылке, и поставив обе ноги на стол, тем самым демонстрируя свою безоговорочную уверенность.

— Тогда, я пожалуй начну говорить, для начала почему главы государств первого мира, начали пропагандировать ЛГБТ и прочих меньшинств? Куда не глянь, из всех щелей мы слышим об угнетении трансгендеров, феминисток, ЛГБТ и других меньшинств. Нам бесцеремонно твердят, что они жертвы жестокой несправедливой системы. Вроде бы меньшинства уже давно добились своей цели, но они продолжают и продолжают бесконечно говорить об угнетении и несправедливости. Давай вернемся в начало, примерно в конце 19-века, меньшинства выходили под лозунгами “Мы просто хотим равенства, чтобы нас не лишали работы, и не избивали!” До поры до времени все было нормально, они мирно добивались своей цели, не нарушая границы приличия, никому не затыкая рот, и не посягая на свободу слова. Но потом, медленно и постепенно их лозунги приобретали иную форму, и это иная форма начало звучать примерно так — “Мы просто хотим привилегии, а не согласных мы лишим работы!” Как думаешь почему это борьба за равенство и справедливость, превратилось в фашистское движение? На самом деле, дело в самой пропаганде, чем пропаганда суровее и абсурднее, тем сильнее оно распространяться по миру, тем самым разбрасывая семена пропаганды все дальше и дальше.

— К чему ты ведешь? — спросила она.

— Суть в том, что страны первого мира, начали боятся быстрорастущего “Мусульманского Мира или правильнее будет сказать Молодой религии?” Чтобы противодействовать молодой и быстрорастущей религии, они и начали эту ЛГБТ и трансгендерную кампанию. Моя теория может быть не верна, но если подумать, все сходиться. Быстро растущая молодая религия, у который становится все больше влияние в мире, потом демографический кризис и массовая миграция из-за войны и нищеты, все это изменило баланс сил в мире, и им было необходимо, чтобы чужие силы, не захватывали их господство в стране.

— По крайней мере, они все делают правильно, ведь миру нужен баланс сил.

— Да, ты права.

В этот самый момент в дверь постучали.

— Смиренно прощу войти в мой обитель. — сказал я.

— Благодарю. — ответил мне министр обороны Идан, и вошел в мой кабинет. — Я вам не помешал?

— Помешал. — ответила ему Марианна.

— Я старался. — улыбнулся он. — Мы поймали наркобарона, и нашли два крупных склада наркотиков.

— О! У меня наконец появилась работа. — сказал я радостно. — Я пойду устраивать самосуд, вы пойдете со мной?

— Не хочу вас разочаровывать господин Салазар, но наркобарон оказался тем еще трусливым зайцем. Он, как личность, не соответствует своему титулу наркобарона. — сказал Идан.

— Хочешь сказать, что он не стоит ломаного гроша?

— Именно это я хотел сказать. — ответил он. — Я сам могу его убить, вам не стоит марать руки.

— Нам все равно нечего делать, пойдем Идан, глянем на философскую смертную казнь. — сказала это Марианна.

— Идемте вершить суд.

Как только я вышел из кабинета, я услышал гулкий шум, которые создавали журналисты, и через пару секунд, я увидел из окна толпы журналистов, которые, так норовились ворваться сюда и закидать меня вопросами.

— Пожалуйста Салазар, перестань кормить этих нахальных и надоедливых журналистов. Пускай они сегодня останутся без сенсации. — по доброму попросила меня Марианна.

— Вы езжайте первыми, а я поговорю журналистами.

— Почему бы нам не поехать вместе? — предложил Идан, как бы между словом намекая мне, что я отдаляюсь от своей приближенной свиты.

— Со мной вы будете в опасности, потому что я не использую кортеж и не перекрываю дороги, да и моя охрана малочисленна, понимаете?

— Да что с нами может случится? — самоуверенно сказал Идан. — Нам нечего боятся.

— Забыл вам сказать, что за мной охотятся лютые головорезы, которые готовы жизнь отдать, чтобы меня убить. — сказал я. — Дело времени, когда большие шишки, у которых я стырил их огромное состояние, отыщут мой след. Вам бы лучше со мной не тусоваться, а то, ваша смерть будет не из легких.

— Ты намекаешь, чтобы мы всегда носили собой яд, чтобы случае адской пытки, мы смогли безболезненно катапультироваться в небытие? — спросила меня Марианна.

— Я просто беспокоюсь за вас. — ответил я. — Вы должны знать, на какой риск вы идете, следуя за мной.

— Да с таким лидером, можно отправится на край света! — бодро сказал Идан.

– “Колбаса восходит на западе.” это будет нашим кодовым словом, который будут означать, что мы в плену врага, и еще это будет означать, что враг дышать нам в спину.

— Хорошая идея, я запомню это. — согласился Идан.

Мы вышли на оживленную улицу, Марианна и Идан пошли вперед, а я остался с надоедливыми журналистами.

— Приветствую вас, мои неугомонные сталкеры! — энергично поприветствовал я журналистов. — Вам не надоело вечно преследовать неопытного молодого правителя? Чего притихли? Атакуйте же меня своими безжалостными вопросами. Сегодня, я отвечу лишь на пару вопросов.

— Господин президент! Как вы обещали, вы разобрались с наркомафией, что вы будите делать дальше? Какие у вас планы?

— Как там говорил человек паук? “С большой властью, приходить большая ответственность?” Так что… я бы хотел, чтобы у меня было как можно, меньше власти.

— Что это значить?! — удивленно крикнул один несдержанный журналист.

— Это значить, что я планирую полностью передать власть — народу, тем самым сняв себя большую ответственность. — ответил я.

— И когда вы планируете это сделать?

— Если хотите, да хоть завтра, я это сделаю.

— Вы не шутите? — засомневались они.

— Я слов на ветер не бросаю.

— И чего вы этим хотите добиться? Какую цель вы преследуете?

— Не будем спешить, нам нужно многое обдумать, обмозговать, протестировать, и… вершить и делать тому подобные дела. Я знаю точно лишь одно, что впереди нас ждут много работы. — уклончиво ответил я им.

— Нас ожидают великие победы, так же и великие поражении и неудачи, в нашем нелегком пути к величию.

Я