Шилес прерывисто вздохнула, когда Йен расстегнул рубашку. Он постоял немного, опустив руки вдоль тела.

Все-таки он не хочет ее. Шрамы чересчур отвратительны!

— В этот раз я не стану лишать тебя невинности, поскольку ты слишком расстроена, — сказал он. — А мне хочется, чтобы ты отдалась мне с открытым сердцем и ясным умом.

Кровать заходила ходуном, когда он лег рядом. Она не успела перевести дыхание, как Йен перекатился на нее. Тепло его тела и ощущение исходившей от него силы пронзили ее.

— Знаешь, чего мне хочется? — Его лицо оказалось так близко, что она ощущала его дыхание на своих губах. — Мне хочется, чтобы ты не сомневалась, что я хочу тебя. И я тебе это докажу.

Шилес сглотнула. Почему-то ей показалось, будто в его намерения входит раздеть ее целиком.

— Здесь слишком светло.

Больше ей ничего не удалось выдавить из себя.

— Это первый раз, когда мы разделись. Я хочу видеть, какая ты.

Первый раз! А что, будет и второй, после того, как он посмотрит на ее спину? На кухне он видел лишь начало шрама. Но даже если ему не будет дела до шрама, вдруг она разочарует его чем-нибудь еще?

— Ты такая же чудесная, как твое имя, Шилес. — Йен снова повторил его, мягко протянув «ш-ш». — Ты так шепелявила в детстве, когда у тебя выпали молочные зубы.

Ей казалось, что сейчас ее ничто не развеселит, но неожиданно для себя улыбнулась.

— У меня что-то не так с зубами?

— Нет, все так. Мне даже хочется испробовать на себе, как ты кусаешься.

— Ты шутишь?

Глядя ей прямо в глаза, Йен отрицательно покачал головой, и сердце у нее вдруг сбилось с ритма. Найдя ее руку, он осторожно прикусил подушечку большого пальца, и по телу Шилес побежали мурашки наслаждения.

Когда он прижался к ней губами, она поняла, что можно ни о чем не беспокоиться.

Теперь Йен непрестанно целовал ее, и ей стало казаться, будто она готова ко всему. Она была переполнена его близостью. Тяжесть его тела придавила ее к постели.

У него были теплые и мягкие губы. Шилес протянула вверх ладони, чтобы погладить его колючие щеки. Йен только тихо застонал. Потом его язык вошел в ее рот, и словно искра пробежала по ней. Сердце забилось слишком часто. И тут его теплые ладони легли ей на грудь.

Он приподнял голову, Шилес осталась лежать, хватая воздух ртом.

— Ах, Шил, ты — чудо, — услышала она его шепот.

Йен слегка прикусил ей мочку, потом поцеловал за ухом, а потом его губы двинулись вниз вдоль горла. Шилес непроизвольно вздохнула. Ее внимание целиком сосредоточилось на его влажном теплом дыхании, на прикосновениях его губ, его языка. Но когда он губами коснулся ее груди, она резко открыла глаза.

Шилес попыталась сесть, но Йен, схватив ее за запястья и заведя руки вверх, за голову, заставил лечь снова. Ее сопротивление он преодолел, непрестанно целуя. Она не запомнила момента, когда Йен отпустил ее руки, но через какое-то время уже сама обнимала его, стараясь слиться с ним.

Шилес недовольно замычала, когда Йен отстранился от нее. Он улыбнулся в ответ, и его глаза тоже заулыбались.

— Давай займемся другой половиной тела, Шил.

Пока она соображала, что бы это значило, он перевернул ее на живот.

Тогда Шилес все поняла и зажала подол рубашки.

— Нет, Йен! Нет!

Но он не стал тянуть с нее рубашку. Вместо этого Йен откинул в сторону ее волосы и начал целовать в шею. Он был так ласков, что Шилес поневоле вздохнула. Затем он покрыл поцелуями ее обнаженные плечи. Поставив ее на четвереньки, двинулся вниз, гладя и целуя через рубашку.

Это был первый такой опыт, от которого ей даже стало немного не по себе. Шилес вздрогнула от неожиданности, когда он через рубашку куснул ее за ягодицу. Приподнявшись на локтях, она оглянулась на него, а Йен усмехнулся в ответ. В его глазах плясали чертики.

Шилес снова опустила голову и, закрыв глаза, сосредоточилась на движениях его рук, которые гладили ее по бедрам. Неожиданно он наклонился и поцеловал ее торчавшую из-под рубашки ступню. Ступню!

Вот ведь выдумал!

Шилес поджала под себя ногу и еще сильнее зажала край подола. Но было поздно, его руки уже хозяйничали под рубашкой. Они гладили и мяли ее обнаженные бедра.

— У тебя сильные ноги, — сказал он. — Слишком много работаешь.

— М-м…

Йен нравилось ощущение от прикосновения его сильных рук. Но все равно она непроизвольно напрягалась, когда он начинал гладить бедра с внутренней стороны.

Он еще раз слегка укусил ее за ягодицу. Теперь уже за голую ягодицу. Но ей было так приятно, что возражать не имело смысла.

Шилес как будто окунулась в горячий источник, когда, перегнувшись через нее, Йен шепнул на ухо:

— Я должен это сделать.

Она почувствовала холодок на спине. Потом услышала, как Йен резко втянул в себя воздух. Потом он замер в неподвижности.

— Нет!

Она попыталась подняться, но Йен снова прижал ее к постели.

Он помолчал. А когда заговорил, его голос звучал странно:

— Что-то я не пойму. Шрамов совсем не видно.

— Не обманывай! Тебе просто противно глядеть на меня!

— Нет, это правда!

Прерывисто вздохнув, Шилес опять уткнулась лицом в подушку.

— Можно только представить, как они выглядели вначале, когда он поиздевался над тобой, — сказал Йен. — Убил бы мерзавца голыми руками!

Невесомыми поцелуями он вдруг коснулся ее спины. Ее глаза наполнились слезами от такого проявления нежности.

— Я боялась, что Мердок приедет и заберет меня, когда твой отец вернулся домой раненым.

Обернувшись, она посмотрела на Йена через плечо и увидела, как тот сразу помрачнел.

— Пусть только попробует, — сказал он. — Я ему не позволю.

— Я знаю, — прошептала Шилес в подушку.

— Вот и прекрасно. Спасибо тебе, Шил, — тихо поблагодарил Йен.

Из-за шрамов она всю жизнь считала себя уродиной и никому не показывала свою спину. Нежные, теплые поцелуи Йена освободили ее от этого тягостного чувства. Целуя, он гладил ее по спине, его руки круговыми движениями прошлись по бокам, задели грудь, остановились на талии, спустились к бедрам.

— Ах, Шилес, — шепнул он. — Ты такая красивая. Так и съел бы тебя.

Гордон, да и другие мужчины, часто говорили ей, что она красавица. Но Шилес себя такой не ощущала. Прикосновения рук Йена почти заставили поверить в это. Они утешали ее и успокаивали.

Более того. То, что Йен принял ее, помогало избавиться от шрамов на сердце, которые он сам нанес ей жестокими словами пять лет назад. Лишь в его силах было помочь Шилес избавиться от них.