Его твердый член погружался в горячую и влажную полость рта Вики практически целиком. Еще мгновение и он не выдержит. Оттолкнет ее к сидению напротив, задерет платье и вгонит свой член в нее. Он так этого хотел. Взять ее, такую нежную и беспомощную. Слать к черту ее мольбы прекратить. Но нет, он не может и она это знает. Вика просто дразнит его. И она еще получит свое.

Движения головой, тем временем, стали быстрее. И Феликс ощутил, что стресс и экстрим ситуации действительно подгоняли его оргазм, ведь колесо достигла высшей точки и пошло вниз. Только сейчас он вздрогнул и стал смотреть по сторонам, но в ближайших кабинках никого не было.

Помогая Вике рукой, Феликс начал двигаться навстречу ее движений и вскоре кончил ей прямо в рот. Она проглотила все, до капли и он начал спешно застегивать брюки.

— Ох…ты потрясающая…— проговорил он.

В ответ Вика лишь довольно улыбнулась, будто она победитель.

— Чего улыбаешься? Тебе хана!

Сойдя с колеса, пара перешла дорогу и зашла в отель. На рецепции Феликс забрал документы, которые передали ему партнеры. Он собирался отомстить своей девушке прямо в номере, но осознал, что тогда эффект будет испорчен.

Поэтому пара спокойно собрала вещи и отправилась в аэропорт.

— Я буду скучать по этому городу…— с печалью произнесла Вика, глядя на отдаляющиеся достопримечательности, озаренные ярким светом вечерних ламп.

Мягко улыбнувшись, Феликс приобнял ее за плечо.

— Мы будем ездить сюда каждый год, именно в эти дни. Я тебе обещаю. Это будет наша традиция.

Прижавшись к возлюбленному, Вика прикрыла глаза. Ну, разве могло все быть еще лучше?

Глядя в окошко самолета на удаляющийся Париж, буквально пылающий яркими ночными огнями, Вика словно видела как на глазах карета превращается в тыкву. Ведь ее история и правда чем-то напоминает историю Золушки.

Настроение Феликса менялось от ситуации к ситуации. Вдруг парижский эффект и эффект московский это две принципиальные разницы и Окунева пожалеет, что доверилась Боровицкому? Хотя, пока что она еще ничего ему обещала. Ну, разве что одну вещь, которую давно стоило сделать не столько ради него, сколько ради самой себя.

Как ей лучше преподнести все Стасу? Помягче, в страхе, что он решит будто у него еще есть шанс? Или жестоко и прямолинейно, не заботясь о его чувствах? Из головы никак не выходили те слова Стаса на собеседование с Феликсом. О том, что он хочет сделать Вике предложение. Если он придет на их встречу с кольцом и достанет его раньше, чем Вика разъяснит ему что с чему, ситуация может стать совсем плачевной, особенно если их встреча пройдет в людном месте. А только в людном месте она и пройдет, потому что наедине им теперь оставаться нельзя. Это было бы неправильно.

Феликс попивал чай с лимоном из прекрасного фарфора и наблюдал за задумчивой Викой. Сейчас она выглядела как настоящая девушка высшего света. Юбка и блузка от Амрами, сумочка Луи Виттон, туфли Джимми Чу и часы Картье. Но ее взгляд по-прежнему оставался взглядом саратовской отличницы. Ее жесты по-прежнему были жестами эрудированной особы. А ее речь по-прежнему звучала как речь адекватного человека, а не отбитой блондинки с собачкой. Именно это так нравилось Феликсу в ней. Она сочетала в себе столько всего. Было и всезнайкой, и занудой, и ответственным лицом, и романтиком, и оторвой. Все в одном флаконе. И она никогда не была глупой.

Сейчас Феликсу совсем не хотелось думать о Москве. Он передумал о ней уже тысячу раз. Все равно никакой план даже близко не будет похож на то, с чем он столкнется в реальности. Поэтому он предпочел думать о Вике и своем коварном плане…

Самолет находился в воздухе уже примерно двадцать минут. Бизнес-класс этого рейса практически пустовал. Помимо Феликса и Вики здесь был еще какой-то мужчина в костюме и пожилая пара.

Встав с места, Феликс бросил на колени Вики записку и направился в туалет. Записка гласила:

«Иди за мной через пять минут».

За эти пять минут Боровицкий примерно разработал план дальнейших действий и перед самым приходом Вики открыл кабинку, дабы она смогла войти. Этим же жестом он зажег на экранчике, видимом всем, зеленую кнопку, чтобы никто не заподозрил Вику в том, что она почему-то ломится в закрытый туалет.

Как-то раз у какой-то авиакомпании, не лишенной чувства юмора, Феликс увидел табличку с позами для секса прямо в туалете. И сейчас он пытался хоть как-то вспомнить ее.

Замок щелкнул и Вика с Феликсом оказались плотно прижаты друг к другу.

— Я соскучился…— проговорил он улыбаясь, убирая прядь золотых волос с лица своей девушки.

— Да…? — игриво переспросила Вика, начав приглаживать рукой ширинку своего любовника.

Феликс усмехнулся в ответ на это.

— Окунева, что вы себе позволяете? Как вы посмели сюда зайти?

Интересная игра. Будучи начальником и подчиненным эта пара переспала уже ни один раз, при этом такого секса у них еще не было.

Получив «пасс», девушка тут же сделала свое лицо жалобно-возбужденным.

— Феликс Викторович! Я очень хочу повышения и пойду на все ради него!

Боровицкий начал слегла отстраняться от Вики, пытающейся поцеловать его, придерживаясь намеченного «сценария».

— Немедленно выйдите отсюда! Иначе я буду вынужден позвать стюардессу!

Вика, тем временем, умело выудила член Феликса из брюк, начав нежно приглаживать его.

— Феликс Викторович, я знаю, что вы хотите этого! Я видела как вы смотрите на меня! Это мой последний шанс! Пожалуйста.

Мужчина вскинул бровь.

— Да, я вижу что ты в отчаяние.

— Да!

— И, что же, ты на все готова ради повышения?

— Да, буквально на все!

Подняв руку, Феликс сделал движение пальцем мол повернись и Вика, в поры желания облизнула сухие губы, после чего повернулась к Феликсу спиной и встала лицом к раковине. Закинув подол юбки девушке на спину, Боровицкий стал разглядывать ее кружевные трусики и чулки, словно завидуя самому себе. Нагнувшись, он слегка провел языком по правой ягодице. Руки его тут же забрались под блузку, затем под тонкую кружевную линию сексуального бюстье, начав жадно ласкать груди блондинки. Вика начала тихо постанывать.

— Если нас услышат, Окунева, я вас уволю.

— Да, Феликс Викторович…

После этих слов он отодвинул линию трусиков девушки. Да, он всегда любил делать это именно так, когда Вика была в белье. Почему-то такое его особенно заводила.

Горячая головка члена прижалась к влажной щелочке, но пока что Боровицкий не входил в возлюбленную.

— Вы хотите меня, Окунева?

— Да, Феликс Викторович…безумно хочу…