– А меня – Владимир Александрович Данилов.

– В паспорт все же прошу заглянуть, – посуровел старичок. – Для порядка.

Данилов повиновался и даже, к вящему удовольствию старичка, сличил фотографию с оригиналом.

– Похож? – спросил пациент.

– Похожи, – ответил Данилов. – Итак, Петр Прокофьевич, чем могу помочь.

– Если позволите, я начну издалека.

– Надеюсь, что не со времени создания первых колхозов, – улыбнулся Данилов.

– Нет, с две тысячи шестого года, когда в сто шестьдесят восьмой больнице мне удалили аденому предстательной железы. Операция в целом прошла успешно, если бы не одно осложнение. Фатальное, можно сказать, осложнение!

Старичок умолк.

– Какое же? – спросил Данилов.

– Я потерял способность испытывать оргазм. Совершенно лишился этой радости. Представляете себе мое положение?

– Да, представляю. Хорошего мало.

– Вот именно! Ничего хорошего! Потому-то я вас и вызвал!

– Признаюсь честно – не могу уловить связи.

– Как это так?! Посмотрите на меня, Владимир Алексеевич...

– Александрович.

– Извините, Владимир Александрович. Посмотрите на меня, я же нахожусь в состоянии выраженной депрессии, вызванной этим печальным фактом! Я подавлен, пребываю в унынии, меня посещают мысли о самоубийстве...

– С мыслями о самоубийстве надо быть поосторожнее, Петр Прокофьевич, – сказал Данилов. – Если они и впрямь вас посещают, то я должен немедленно госпитализировать вас в стационар. Правда, по вашему виду не скажешь...

– Это все благодаря моей выдержке. Но, если честно, о самоубийстве мне пока еще думать рано, сперва надо выиграть суд, который растянулся чуть ли не на века!

– Вы судитесь с больницей?

– Да, конечно! А вы на моем месте разве бы не судились?

– Сложно сказать...

– Это просто вы еще не оказались на моем месте. И слава богу! Врагу, как говорится, не пожелаешь! Но ничего – они у меня еще попляшут! Вспомнят Петра Звягина! Я добьюсь справедливости, и мой пример станет уроком для всех этих горе-специалистов!

Петр Прокофьевич потряс в воздухе кулаками и умолк.

– А от меня чего вы хотите? – спросил Данилов.

– Ничего сособенного, – ответил Петр Прокофьевич. – Просто прошу зафиксировать в амбулаторной карте факт моего подавленного состояния. Я вам официально предъявляю жалобы на депрессию, вызванную отсутствием оргазма при половой жизни, и прошу медицинской помощи!

– Я отмечу в амбулаторной карте ваши жалобы, – пообещал Данилов. – Вы не возражаете, если я вас осмотрю?

– Пожалуйста, – Петр Прокофьевич принялся расстегивать пуговицы на фланелевой рубашке...

– Я вам выпишу капотен от давления, – сказал Данилов по завершении осмотра, – оставлю направления на анализы и кардиограмму и еще рекомендую показаться урологу и невропатологу.

– Как только потеплеет – сразу же покажусь! – пообещал Петр Прокофьевич. – Но вы не забудете указать в карте мои жалобы на депрессию.

– Если вы их предъявили, то мой долг их указать, – сказал Данилов, с трудом сдерживая улыбку. – Но если вы позволите мне высказать собственное мнение...

– Можете не продолжать! – перебил Петр Прокофьевич. – Я и так знаю, что вы мне скажете. Кроме моего адвоката и меня, никто не верит в успех дела. Но я покажу этим горе-врачам... Тем более что адвокат не стоит мне ни копейки! Мы договорились, что он получит половину того, что мне присудят с больницы.

– А за давлением все-таки следите, – сказал на прощанье Данилов. – С давлением шутки плохи!..

Если вдуматься, то дед молодец. Не стареет душой, жаждет испытывать оргазм, борется за свои права. С другой стороны – когда у тебя подлежащая оперативному лечению аденома предстательной железы, то тут уже на первое место выходит не оргазм, а возможность спокойно, без помех помочиться. Впрочем, хочется ведь и по-маленькому без проблем, и чтобы оргазм был. Жизнь состоит из множества удовольствий, а не из одного-единственного.

На следующем вызове Данилова, уже успевшего немного продрогнуть, напоили крепким и, что самое главное, горячим кофе, в которое настойчиво предлагали влить коньяк. Разумеется, от коньяка Данилов отказался. Под кофе муж пациентки рассказывал о своей поездке автостопом по Польше, Чехии и Германии.

– Никогда не думал о подобном способе путешествовать, – признался Данилов.

– Есть свои сложности, – признал рассказчик. – Но и плюсов хватает. Очень интересные попутчики попадаются, да и экономия нешуточная. На любителя, короче. Кому пляжный отдых подавай, а мне – дорожные впечатления.

«Надо бы в августе съездить куда-нибудь, – подумал Данилов. – Типа – в свадебное путешествие».

Сегодня Данилов не загадывал, когда он освободится, и был вознагражден за правильное поведение – два последних вызова он сделал за двадцать минут, благо что они были, что называется, «незамороченными» да еще в одном подъезде.

Прикинув расклады, Данилов решил прямо сейчас отправиться в поликлинику, расклеить по картам записи, пополнить запасы, а завтра поспать подольше и выдвинуться из дома прямо на участок.

У входа в поликлинику он столкнулся с уходящим домой Рябчиковым.

– Ты пропустил такое зрелище, – закатил глаза Рудольф Иванович. – Кино и цирк в одном флаконе!

– Я голоден как стая собак, – ответил Данилов. – Если ты подождешь меня десять минут, то мы сможем отдать должное твоим хваленым хачапури, которые, я уверен, окажутся не хуже чебуреков, а заодно ты мне расскажешь про кино и цирк.

– Я не против, домой приятнее ехать сытым, – согласился Рябчиков. – Только в поликлинику я возвращаться не стану. Пойду тихо-тихо, загляну в обувной магазин и буду ждать тебя в кафе.

– Договорились!..

В кафе Данилову удалось попасть лишь через полчаса – какое-то время занял поиск карт в регистратуре, а потом пришлось расписывать в журнале выданные больничные листы, чтобы получить новые.

– Разжился обувкой? – спросил он у Рябчикова.

– Да, тапочки кожаные купил.

– Кожаные тапочки – это здорово! – одобрил Данилов.

Заказали хачапури и чай. В ожидании заказа Рябчиков начал рассказ про кино и цирк.

– Ходил к нам около года один медицинский представитель от фирмы «Мерит, Шорт энд Хоуп»...

– Известная фирма, – вставил Данилов.

– Еще бы. Флагман мировой фармацевтики, можно сказать. Значит, ходил от них тут такой компанейский мужик, Сергеем Иванычем звали, ручки с блокнотами раздавал, о новых препаратах рассказывал, кардиологу даже сумку спортивную с логотипом фирмы подарил. Все как обычно. К нам таких представителей человек десять ходит, если не пятнадцать. Ко мне они, правда, почти не заглядывают, я же ничего не выписываю, а пленку и контрастные вещества закупает главный врач.