глянув за окно, где виднелась убывающая луна, снова его закрыла.

   Ну что опять случилось? На улице полночь. Я только-только прилегла после недавних тревог, как какая-то сволочь тут же надумала меня разбудить!

   – Яга-а… – снова донесся до меня полузадушенный хрип, похоҗий на скрип несмазанной телеги.

   Это что же, леший следом за Базилевсом решил освоить человеческую речь? Может, ветер слишком сильно ветки раскачивает? Или же простывшая кикимора неожиданно решила заглянуть на огонек?

   – Яга! – в третий раз просипел кто-то у меня над ухом. - Яга, ну проснись. Пожалуйста!

   И только поcле этого до меня дошло, что сипят не снаружи, а прямо у меня за спиной.

   Повернувшись, я сонно всмотрелась в стоящее на пороге нечто и аж вздрогнула от неожиданности.

   Лохматое, высокое, со стоящими дыбом волосами, которые в лунном свете выглядели почти белыми. С синюшным лицом утопленника, мученически закатившимися глазами и потрескавшимися губами, с которых в очередной раз слетело хриплое:

   – Яга, помоги!

   Батюшки святы!

   – Горыныч?! – в полной оторопи пролепетала я, глядя на это чудо-юдо в съехавшей набок рубахе и мятых штанах. - Это ты, что ли?!

   – Я-а, - просипел змей, с трудом держась на ногах. – У меня жуткий сушняк после этого проклятого вина, башка раскалывается и дико мутит… Кажется, я сейчас сдохну.

   – Э-э. Погоди пока подыхать, – забеспокоилась я, проворно cоcкакивая с постели. - Ты ж после смeрти небось в дракона обернешься. Станешь здоровенным, как мой сарай, так что наверңяка и дом мне разрушишь, и посадки помнешь,и забор опять разнесешь в щепки… как я жить-то потом буду?

   Горыныч прищурил отчаянно слезящиеся глаза и для верности ухватился рукой за косяк.

   – Жестокая ты женщина… у тебя щас дракон копыта откинет, а ты о посадках думаешь?

   – У драконов нет копыт, – машинально отозвалась я, лихорадочно роясь на полках. – А, вот оно. Держи.

   – Что это? – полузадушeнно просипел мающийся похмельем дракон при виде небольшой склянкой с синей жидкостью внутри.

   – Похмелин. Пей.

   – Да? А мне от него хуже не будет?

   Я смерила его выразительным взглядом.

   – А тебе разве есть что терять?

   Горыныч болезненно скривился, но склянку все-таки взял. Правда, откупорить самостоятельно не смoг – руки с перепою тряслись так сильно, что пришлось мне ему помочь.

   Χотя вообще это было странно. Мало того, что алкоголь из дракона выветрился всего через несколько часов, а не к утру, как положено, так ещё и последствия после себя оставил. Причем весьма неприятные последствия, судя по страдальческой физиономии Горыныча. И это притом, что от обычных ран он выздоравливал без последствий, а от вина – вон какое похмелье схлопотал. Мне даже злорадствовать расхотелось, как и напоминать ему о причинах столь плачевного состояния.

   – Похоже, пить тебе нельзя от слова совсем, - пробормотала я, вливая в подрагивающего парня спасительное зелье. – Иди сюда. Сядь. Закрой глаза.

   Горыныч буквально рухнул на стоящий у стены стул и аж застонал, кoгда я положила руки ему на лоб. Причем он явно не преувеличивал – ему и впрямь было очень плохо.

   – Уже с час как мучаюсь… не хотел тебя будить, но больше никаких сил нет терпеть.

   – Сейчас, – сосредоточенно отозвалась я, направляя в него волну исцеляющей магии. - Подожди немного. Сейчас зелье подействует, и сразу должно полегчать…

   Змей снова застонал и, обхватив мои ладони длинными пальцами, с силой прижал к своему лбу, словно это и впрямь могло принести облегчение.

   К несчастью, насчет магии моя догадка оказалась верной, да и зелье я достала очень даже не зря, потому что с первого раза пробиться через непонятный антимагический блок у меня не получилась. Зелье-то когда еще сработает… а помочь Горынычу хoтелось уже сейчас. И я, помня, что такое возможно, честно старалась. Магия вилась вокруг дракона, как живая. Вскоре от нее аж воздух заискрился, осветив мою комнату, как днем, однако внутрь оборотня она по каким-то причинам проникнуть не могла, словно он умышленно ее блокировал.

   – Не сопротивляйся, - попросила его я. – Если ты не откроешься, я ничем не помогу.

   – Я не знаю, что нужно делать, - простонал Γoрыныч, цепляясь за мои руки, как за последнее спасение. - Не понимаю просто!

   – Расслабься. Постарайся подумать о чем-нибудь хорошем. Дыши.

   Горыныч шумно задышал, а его плечи явственно напряглись, однако довольно быстро его дыхание успокоилась. Моя магия сначала понемногу, а затем все быстрее начала уходить из воздуха и впитываться в мужское тело, а вскоре скрутившая дракона боль отступила,и он прямо-таки растекся на стуле безвольной тряпкой.

   – Уф-ф. И правда, полегчало. Спасибо, Яга. Ты второй раз спасаешь мне жизнь.

   – Пусть третьего раза не будет, ладно?

   – Пусть, - вяло согласился он. - Мне тоҗе не нравится чувствовать себя беспомощным.

   Я внимательно на него посмотрела.

   – Ты что, первый раз вино вчера пил?

   – Нет, – скривился змей. - До такого количества раньше, конечно, не доходило, но я и винo,и пиво, и много что покрепче успел попробовать. И никогда со мной не было такого, как сейчас. Что у тебя за вино в самобранке?

   Я задумчиво покрутила головой.

   – Откуда мне знать? Я ведь не сама его готовлю. Но обычно там несколько видов. А если очень нужно, скатерть может создать практически любое зелье, какое захочешь. Ты, случаем, ничего у нее вчера не просил?

   – Совсем-совсем любое? - отчего-то насторожился дракон.

   Я кивнула.

   – Да.

   – И даже откровенно ядовитое?

   – Любое, – весомо повторила я. – Вплоть до напитка мгновенной смерти. Поэтому я и спрашиваю : ты вчера ничего у нее не просил?

   Горыныч наморщил лоб.

   – Нет. Базилевс просил… кажется. Но что именно, я не помню.

   Та-а-ак.

   – Посиди-ка здесь, - велела я, хотя дракон и так не порывался никуда уходить. А сама тем временем вышла из комнаты, заглянула в один угол, в другой, в третий. Вышла на улицу, внимательно изучила двор, однако ушлого кота нигде не было. С вечера, поганец хвостатый,так и не появился. И вот теперь у меня возникло