её шею. На душе становилось спокойнее, от мысли, что, по крайней мере, она здесь, прямо перед ним.

Но она стояла не пошевельнувшись.

Обида до сих пор была, в независимости от того, как сильно она скучала.

— Я предполагаю, что ты могла подумать совсем не то, что являлось на самом деле, позволь объяснить этот момент, — он отстранился от неё.

— Х-хорошо, — её голос был хриплым и тихим.

— Я тогда зайду?

— Угу.

Вернувшись домой, Сахароза сразу пошла в комнату, усаживаясь на кровать и укутываясь одеялом. Волнение снова охватило её, ведь и не знала, чего ожидать.

— Ко мне домой приходила Мона, она же и позвала меня в кафе, дабы обсудить вопрос, — юноша присел на стул у рабочего стола.

Атмосфера была мрачной, кислорода будто не хватало, стояла тоскливая обстановка.

А за окном шёл сильный снег, серое небо не позволяло ярким лучам проникнуть хоть на миллиметр из-за облаков. Дул прохладный ветер, скрипели подоконники, вместе слышался и свист острого ветра, который словно напевал угнетающую мелодию.

— О чём вы разговаривали? — она вспомнила эту радостную улыбку на лице темноволосой девушки.

Сахароза отвела взгляд.

— Она попросилась в ученики, подтянуть знания, так скажем.

Нет…

— И что ты ответил?..

Пожалуйста..

— Ну, я согласился заниматься с ней по вторникам.

Она промолчала.

Уже не было сил как-то эмоционально реагировать на что-то. Да, она ревновала, но не могла признаться в этом даже самой себе, она вновь начала бояться, что Альбедо сможет уйти. Уйти к той, кого знает от силы пару месяцев. И это только сильнее огорчало.

Как она могла так поступить, — ворчала она в голове.

Сахароза с противным взглядом косо посмотрела на полку, где лежали пачки с любимым печеньем Моны.

Она не хотела в это верить.

У неё ведь так много знакомых, которые могли бы ей помочь, так почему же Мона Мегистус попросила об этом именно его — Альбедо?

Зависть?

Девушка не понимала.

Они не были друзьями, даже и знакомыми трудно назвать, знали лишь имена друг друга, не больше. Это уж она точно знала и была уверенна. Но вопрос оставался в силе — для чего? Зачем Мона сделала это? С Тимеем знакома больше, чем с Альбедо, так почему же она не попросила его?

— Ты ведь не вздумаешь ревновать? — вырвал из мыслей парень.

— Р-ревновать?.. Н-нет конечно! — пискнула девушка, хотя минуту назад даже и кивнуть не могла.

Опять стало невыносимо тяжело, голова ощущалась ужасно тяжёлой, её клонило в сон. Несмотря на неприятные обстоятельства, всё же она смогла хоть чуточку успокоиться и перестать так сильно волноваться. Но уже в мыслях представляла эту сцену, когда встретиться с ней вновь.

А знает ли она вообще о том, что произошло за стенами кафе?

— Я всё понимаю, — он присел к ней на кровать, — Ты очень устало выглядишь, поспи немного.

— Всё нормально, — она лгала.

— Я тебя очень долго искал, хах, — он прервал тему.

А была ли с ним Мона? Волновалась ли она?

— Один? — всё же вырвался вопрос.

Если он ответит нет, то всё пропало. Опять потерпит предательство, она жутко не хотела этого, жутко не хотела снова ощутить это чувство, когда всё тело дрожит от ненависти и недопонимания: Зачем это нужно было делать? Вновь испытать боль в своём сердце, и снова потерять её доверия к людям.

— Нет, Мона выбежала за мной, но потом она, видимо, потеряла меня, а дальше я не знаю, что с ней произошло. Может ушла домой, а может, тоже искала.

На это она никак не хотела отвечать.

Альбедо всё равно начал подталкивать своей рукой её хрупкое плечо, аккуратно, не спеша, до тех пор, пока та полностью не легла на кровать. Она и не сопротивлялась. Потом же удобно завернул в одеяло. Взгляд его был добрым и ласковым, но всё же с ноткой волнения. Он хотел, чтобы Сахароза немного отдохнула, только уже спокойно, когда все проблемы в миг решились.

Золотистые глаза девушки медленно прикрывались, хоть она и не хотела этого, ведь боялась, что он снова уйдёт, но не могла остановиться, сил практически не осталось, хотелось спать.

— Засыпай.

— Н-нет… — её голос задрожал.

Не хотела, чтобы он уходил, не хотела снова оставаться одна.

— Тебе нужно отдохнуть, если хочешь, я могу остаться здесь, планов у меня пока нет на сегодня.

У Сахарозы еле заметно приподнялись уголки губ, на щеках появились мокрые дорожки. Наконец она почувствовала спокойствие.

Альбедо присел за рабочий стол, дожидаясь, пока та уснёт.

— Если хочешь поесть или попить чаю, пожалуйста, не терпи, сходи на кухню… там всё есть, — разговаривать становилось труднее, она погружалась в долгожданный сон.

— Да-да.

После Сахароза уже уснула, а юноша остался сидеть на стуле. Ему не нужно было занятие, хватало и одного — быть рядом с ней и видеть, что с той всё хорошо.

Правильно ли я поступил?

Он задумался о прошлом диалоге с Моной. Ведь именно из-за этого всё произошло, столько волнений и переживаний из-за обычного разговора за чашкой кофе. Уже как-то и не хотелось с ней заниматься, но понимал, что уже согласился, а от своих слов он не отказывается.

Альбедо тяжело вздохнул, наблюдая за спящей Сахарозой. За окном всё также шёл снег, никак не захотевший прекратиться, дул сильный ветер и стояла глобальная тишина, разве что звук часов, что висели на стене хоть как-то оживляли обстановку.

Глаза упали на тот самый ящик, который был под замком, и он в сотый раз резко отводил взгляд с мыслью:

Не стоит этого делать.

* * *

Девушка проснулась только через три часа, её тело жутко болело, но чувствовала она себя уже явно получше. Немного привстав, она обнаружила, что Альбедо уже нет.

Ушёл? Этого стоило ожидать.

Немного так полежав, Сахароза поднялась на ноги и тихо, не спеша прошла на кухню, дабы попить немного чаю.

— Уже проснулась? Я заварил чай, налить тебе?

Этот голос..

Он был как всегда мягок, красив и ласков. Совсем как она любила.

Но всё же удивилась тому, что юноша не ушёл, он сидел так тихо, что она даже не услышала его.

— Я бы не отказалась, — присаживаясь за стол, сказала она.

Альбедо налил горячего, ароматного чая в бокал, положил рядом печенья и слегка улыбнулся. Ему стало легче, когда девушке стало лучше, выглядела уже не такой уставшей, разве что несколько сонной, но и это радовало его.

— Спасибо.

Чай оказался невероятно вкусным, а печенья…

— Я нашёл их на столе, ты же… не против? Я надеюсь,