оградить себя от крепких связей с людьми. Я здороваюсь с лавочницами и перебрасываюсь парой слов с местными жителями, переписываюсь с парой коллег и публикуюсь в журналах, но никогда это общение не преступает границы личного. Марен умер молодым, умер тогда, когда не должен был умирать. Да, будь я чуть быстрее, чуть внимательнее, чуть осторожнее, он был бы жив, но дело не только в этом. Несчастный случай, унесший его жизнь настолько случайный, настолько внезапный, что я долгое время не могла принять и осмыслить тот факт, что человека, с которым я собиралась прожить остаток своих дней, больше нет.

Марен жил так, словно не может умереть. Король живет, зная, что смерть может таиться за каждым углом, но его это нисколько не смущает. Он шутит и пытается смеяться, пока его фаворитка создает противоядие, не зная, успеет ли. Его величество серьезно относится к своей жизни, но не настолько серьезно, чтобы это мешало ему жить.

- Впрочем.. – тяжело переводит дыхание он. – Я ведь не переживу, если дегустатор будет.. съедать самые вкусные кусочки. Что, если он будет есть корочку пирога? Корочку я не готов отдать никому.

Как ни странно, это нелепое замечание успокаивает, и я прохожу через финальную стадию создания противоядия, дыша ровно и глубоко. Голова моя ясная, а руки действуют послушно и легко. И замер мир в покое, пока я действовала быстро, но без спешки.

- Скажите спасибо магическому прогрессу, - скорчила легкомысленную гримасу я, глядя, как содержимое флакона меняет цвет. - Вашим предшественникам доставались не просто покусанные блюда, но и холодные. Температурные чары были изобретены всего семьдесят лет назад, а кухня от столовой далеко. Пока донесут еду, она успеет триста раз остыть. А потом за нее берется дегустатор. Он пьет королевское вино, пробует королевское мясо, ломает корочки холодных королевских пирогов. Пейте! – я сунула стремительно бледнеющему королю пузырек.

Он опрокинул содержимое одним глотком и поморщился:

- А вот сейчас я бы не отказался от дегустатора. Гадость жуткая.

- Это такая форма королевской благодарности? – вздернула бровь я. – Надеюсь, я не ошиблась, и вас отравили действительно Ледяной Смертью.

- К-к-к-расивое наз-з-звание, - дрожа, сообщил он. Синеватая бледность неумолимо расползалась по его лицу и рукам.

Святая Бригитта! Только не это! Я не могла опоздать! Я не могла вновь опоздать!

- Даже если название красивое, умереть от яда я вам все равно не позволю, - решительно сказала я. – Можете считать это приказом королевской фаворитки.

Он вздернул бровь и слабым тихим голосом поинтересовался:

- Ты же з-з-знаешь, что не можешь мне прик-к-казывать?

Почему же не работает! Что не так?

Стремительно бледнеющие глаза, словно радужка выцветает с молниеносной скоростью,  дрожь в конечностях, острая слепящая боль. Все симптомы подходят, это точно Ледяная Смерть! Значит, либо я ошиблась при изготовлении противоядия, либо опоздала, либо..

Я бросилась к королю и принялась жесткими быстрыми движениями растирать его руки. Спасительная магия уже в крови, но естественные процессы организма замедляются по мере того, как он замерзает, значит, мне нужно ускорить процесс.

- Все же решила принять мое предложение? Знаешь, андарен, кажется, я сейчас немного не в форме.

- Потом будете шутить, - рявкнула я, с трудом сдерживая слезы. Лихорадочными движениями я проходилась по его ладоням, предплечьям и плечам, переходила на широкую твердую грудь и живот, спускалась вниз к бедрам, икрам и ступням. Мысли о его красоте более не занимали мой разум. Я отмечала его идеальное сложение, но так, как отмечают люди красоту скульптур в дворцовом парке. Злые слезы катились по моим щекам.

Не смей умирать! Ты просто не можешь умереть! Я тебя убью, если ты посмеешь лишь задуматься об этом!

Прошла целая вечность, прежде чем я ощутила, что скованные льдом мышцы начинают подаваться под моими руками, а кожа понемногу теплеет.

Издав то ли вздох, то ли всхлип облегчения, я осела на мраморный пол.

- Дальше сами, - обессилено прошептала я, судорожно сжимая и разжимая подрагивающие пальцы. Била ли меня нервная дрожь или руки дрожали от перенапряжения, этого я не знаю, могу лишь сказать, что чувствовала себя совершенно вымотанной.

Ломаными рывками король пытался пошевелить пальцами, разминал кисти и предплечья.

- Донна ведьма, а вы действительно просто чудо, - с уважением в голосе отметил он. – Знаешь, Ева, Левергард не ошибся на твой счет.

- А по-моему, ошибся, - вяло пробормотала я. – Стрессоустойчивости во мне маловато.

О том, что я чуть сознания не лишилась от ужаса, лучше, пожалуй, умолчать. Все же должна быть в женщине какая-то загадка.

- Ева, - подхватывая меня на руки, прошептал он, все еще немного неуклюжими движениями приблизился к креслу и устроился, не выпуская меня из объятий. Я почувствовала легкое прикосновение прохладных пальцев на лбу. Он нахмурился: - Какая-то ты слишком уж горячая.

- Да? Спасибо за комплимент, я тоже считаю, что этот наряд подчеркивает все мои достоинства. И цвет поистине королевский.

- Ева, - нахмурился он.

Кажется, величество изобретает собственный язык. Минималистично, конечно, всего лишь мое имя, но суть передает.

Пришлось закатить глаза и тихонько фыркнуть.

- Это не я горячая, а вы еще не до конца отогрелись. Или вы думаете, что магические яды это пустячок? Противоядием закинулся и дальше побежал? Нет уж, ваше величество, еще немного походите холодной глыбой льда. Больше горячего чая и к вечеру будете в порядке.

- Кажется, я должен вам премию, донна Верне, - промурлыкал король мне на ухо. По шее побежали мурашки. Наверное, это от его холодного дыхания, он же сейчас живая ледышка.

- Две премии, никак не меньше, - я расслабилась в его руках, прижимаясь к постепенно теплеющему телу. Минута слабости, но я заслужила это.

- Посидим еще несколько минут и отправимся к гостям. В конце концов, мы же хорошие хозяева.

- Да, боюсь, что деревянная походка короля вызовет немало вопросов у общественности, - согласилась я. – Скажите пока, королевская посуда как-то отличается от всей прочей?

- Конечно, - произнес он с нарочитой гордостью старой аристократии. – Посуда его величества сделана из золота, добытого в древнейшем прииске