– Они порок. Слабость. И некоторые Дома стали слишком зависимы от них.

Сейер не хватает воздуха. Она проверяет, не пропала ли магия, а затем осторожно выбирается из укрытия. Выйдя в коридор, она снова прячется в нишу. Воздух здесь прохладнее, и ей становится легче дышать, но в голове царит хаос. Закрыв глаза, Сейер пытается справиться с мыслями.

Истина безжалостна. Мужчина, целовавший маму, – отец Сейер. Он действительно пришел к ним, как мать и обещала. Но не для того, чтобы забрать их в квартал Пегаса. А чтобы взять ту магию, которая еще оставалась у Ночной птицы. Ему показалось недостаточно того, что он воспользовался ею и бросил. Он продолжал приходить вновь и вновь, оставляя горстку монет и пустые обещания. Забирая остатки ее магии.

Внезапно раздаются шаги. Сейер открывает глаза и видит перед собой Вилло Регинса, который пристально смотрит на нее. Ее магия развеялась.

Он ее видит.

– Что вы тут делаете, юная леди? – Этот голос. Он звучит почти заботливо.

Сейер лишается дара речи.

– Я… – с трудом выдавливает она. – Я пришла кое с кем встретиться.

– С кем же?

– Я не могу вам сказать.

Выражение его лица меняется, от заботы не остается и следа.

– Ах, понимаю, какую встречу вы имеете в виду. Что ж, стоит поаплодировать вашей осмотрительности.

Сейер заставляет себя что-то сказать, сделать что-то, но ей вновь десять и она стоит под фонарем, желая, чтобы отец взглянул на нее и признал своей дочерью.

– Ты выглядишь знакомо, – склонив голову набок, заявляет Вилло. – Мы встречались?

Сердце Сейер пропускает удар.

– Нет.

Он обводит ее внимательным взглядом с ног до головы. А затем обхватывает ее руку мясистой ладонью.

– Возможно, это и к лучшему.

Его хватка ощущается хуже, чем Гвеллина в переулке… хуже всего на свете. Крылья ярости и гнева разворачиваются у нее в груди. А затем просыпается что-то еще. Что-то дикое и непреклонное. Беспощадное, как буря.

Сейер вскидывает руки, и Вилло отлетает назад, ударяясь о стену. Он бы свалился на пол, но что-то удерживает его на ногах, обхватив со всех сторон. Темные, мерцающие плети синего, серого и черного оттенков. Они окружили ее отца, прижимая его руки к телу.

– Это магия? – с побагровевшими щеками и широко раскрытыми глазами спрашивает он.

Ее магия. Сейер никогда не испытывала подобного. Не ощущала бури внутри, которая рвется на свободу.

– Хочешь знать, кто я? – дрожащим голосом спрашивает она. – Почему бы тебе не спросить Надю Сант-Хельд?

Вилло бледнеет.

– Ах да, ты не можешь этого сделать, верно? Потому что она мертва!

Воздух меняется… наполняется ожиданием бури. В ее сердце разрастается темный вихрь.

Ярость искажает черты его лица.

– Да я едва знал эту женщину. Что бы она ни говорила обо мне, это ложь.

Поддавшись инстинкту, она сжимает кулаки, и воздушные плети обхватывают его шею. Вилло выпучивает глаза и раскрывает рот, пытаясь вздохнуть. Как же приятно видеть его испуг.

– Она любила тебя, – выдавливает Сейер. – А ты предал ее. Бросил нас.

Она стискивает кулаки сильнее, перекрывая ему доступ воздуха. Его губы шевелятся, произнося что-то похожее на «пожалуйста».

Где-то в глубине души она понимает, что нужно остановиться. Но магия рвется из нее, словно только и ждала этого момента. Словно для этого и была дарована Источником.

Грохот доносится издалека, привлекая ее внимание. Хватка на шее Вилло ослабевает.

Он тяжело дышит и со злобой смотрит на Сейер.

– Я заставлю тебя заплатить за это.

Но едва ее отец бросается к ней, как вновь раздается грохот, но в этот раз совсем близко. А потом один из светильников на стене вспыхивает темно-красным пламенем.

Сын, я внес некоторые изменения в завещание, и, думаю, тебе будет интересно о них узнать.

Моей жене, Мод Мэйлон, я оставляю загородный дом и акции, указанные в части XII.

Младшей дочери, Тессе Мэйлон, оставляю приданое в размере десяти тысяч анделей.

Моему сыну, Тенерифу Мэйлону III, я не оставляю ничего.

Все может измениться, когда ты исправишь то, что сломал. Но чтобы вернуть мое доверие, тебе придется усердно потрудиться.

Глава 9

Дождь из синего стекла

Матильда возвращается в зал клуба, думая о Деннане. Он напоминает ей головоломку, которую подарила ей бабушка. Посмотрев на нее, сначала видишь сад, но если слегка прищуриться, проявляются очертания женской юбки. Стоит увидеть скрытую картину, уже не можешь разглядеть сад. Каково узнать, что твоя жизнь похожа на подобную головоломку? Что в момент между двумя вдохами твоя семья превратилась в людей, которые хотят тебя убить?

Она так погрузилась в мысли, что не замечает его приближения, пока Тенни Мэйлон не загораживает ей путь. У Матильды перехватывает дыхание. Его галстук сбился набок, волосы растрепаны, глаза покраснели. Тенни Мэйлон выглядит потрепанным.

– Матильда, – говорит он и отвешивает неуклюжий полупоклон. – Ох, я хотел сказать, юная леди Динатрис. Приятного вечера.

Благодаря тому, что последние несколько лет она носит маски, воображаемые и реальные, ей удается сохранить невозмутимое лицо. Как сказала бы бабушка: «Не показывай клиенту, как он действует тебе на нервы».

– Могу ли предложить вам выпить, юный лорд Мэйлон? – спрашивает она. – Может, газированной воды? Кажется… вам это необходимо.

Он и правда выглядит так, словно хочет пить, вернее, выпить. Страх скручивается в тугой узел у нее в груди.

– Нет. – Тенни облизывает губы. – Благодарю. Но… знаешь, мне бы не помешал поцелуй.

– Мой? – Матильда скрещивает руки на груди, чтобы скрыть, что они дрожат. – Как самонадеянно.

– После той ночи я решил… – нахмурившись, начинает он.

Ломаные медяки, ей следовало догадаться, что он еще доставит ей неприятностей. Но Матильда и представить себе не могла, что он начнет к ней приставать.

– Мне кажется, ты что-то путаешь, – расправив плечи, заявляет она. – Ты не можешь требовать от меня поцелуй, Тенни.

– Наверное, нет, – говорит он себе под нос. – Пока нет…

К ее ужасу, он опускается на одно колено и сжимает ее руку в потной ладони.

– Матильда Динатрис, не окажете ли вы честь…

Она тянет его, чтобы поднять на ноги, а потом оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не видел.

– Тенни, перестань. Ты же знаешь, что это так не работает.

На его лице отражаются страдания и… что-то пугающее. Встав, он одергивает лацканы мятого пиджака.

– Я оказался в безысходном положении, Матильда. – В свете бра его лицо кажется еще более зловещим. – Мой отец собирается отречься от меня. И мне нужна помощь. Мне… нужна ты.

Матильда делает глубокий вдох.

– Что тебе нужно, так это забыть о креллене.

Он резко делает шаг к ней и, прижав к стене, упирается руками по обе стороны от нее.

– Знаешь, я бы мог пойти к Мадам Вороне. Или заявиться к тебе домой. И сообщить им, что ты рассказала мне, кто ты. А затем использовать это, чтобы добиться помолвки.

Жар опаляет ее.

– Ты не посмеешь.

– Уверена? – выдавливает он сквозь стиснутые зубы. – Проклятие, ты сама послала мне тот поцелуй. Сама напросилась.

Нет,