class="p1">Предупредительные сигналы ревут в моей голове, но я списываю их на нервы.

— Спасибо.

Он обходит стол и садится в кресло напротив меня.

— Тебя встретил Винс? — он кивает на мужчину через плечо.

Я поворачиваюсь, и вижу охранника, стоящего перед закрытыми дверьми, блокируя любой побег. Мой пульс учащается.

Надо было послушаться Джону.

Беспокойство переходит в страх. Но почему? Он может не знать меня, но это не меняет того факта, что он мой биологический отец. Я в безопасности. Тогда почему мне хочется бежать?

Мне нужно узнать, что он хотел, чтобы я могла убраться отсюда, как можно скорее.

— Ты хотел меня видеть?

— Да. — Он прочищает горло. — У меня есть для тебя работа.

— У меня есть работа, но спасибо.

Я встаю, чтобы уйти.

— Сядь! — рявкает он, из-за чего я чувствую себя провинившейся собакой.

Господи, все плохо.

— У меня есть для тебя работа, Рэйвен. И ты не можешь отказаться.

Его мягкий тон сменился решительностью.

— Я не понимаю.

Все, что я знаю о Доминике, что он занимается безнравственными делами.

Что он может хотеть от меня?

— Знаешь, Рэйвен, когда я начинал этот бизнес, я был примерно в твоем возрасте. Я был молод, богат, опьянен властью, — он перекатывает золотую ручку между пальцами. — Мне стало скучно. Я знал, с того момента, когда увидел твою мать, что она была чем-то особенным. Все в ней кричало о сексе: то, как она двигалась, как разговаривала. Я никогда не встречал никого, похожего на нее. Будто она была создана с единственной целью — угождать мужчинам. Она нужна была мне.

Разврат светится в его глазах.

Мой рот наполняется слюной, и паника сжимает мои внутренности.

— Она нужна была мне, Рэйвен, по двум причинам. Во-первых, чтобы использовать ее дар от Бога ради прибыли. — Он пронзает меня испепеляющим взглядом. — И во-вторых… размножаться.

Последнее слово он тянет, как змея, если бы она могла говорить.

Размножаться? Как собаки?

Я понимаю, что смотрю в глаза самого дьявола.

— Это я и сделал. Я использовал твою мать, чтобы создать другую, подобную ей. Следующее поколение, так сказать, и ты, будешь удовлетворять растущие потребности моего бизнеса.

Я не хочу больше ничего слышать. Слезы наполняют мои глаза, когда я понимаю, какую работу он предлагает мне.

— Ты хочешь, чтобы я стала проституткой?

Этого не может быть. Он хочет продать мое тело для секса? Мой собственный от… нет, я не могу заставить себя думать о нем так.

— Проститутка — такое ужасное слово, — он цыкает. — Я предпочитаю, эскорт. Но да, это то, для чего ты была создана. Вот почему я тебя сделал. Пора тебе выполнить свою цель.

— Нет! Я не сделаю это. Ты не можешь заставить меня сделать это.

Слезы текут по моим щекам, и я злюсь, что он видит меня слабой.

— Я могу заставить тебя сделать это, и заставлю. Я дам тебе пару недель, например, до твоего двадцать первого дня рождения. Этого достаточно, чтобы подчистить хвосты. Затем ты переедешь в одну из моих квартир, — говорит он со взмахом руки, как король на своем троне безнравственности.

— Пошел ты на хрен!

Я напугана и немного не в своем уме, потому что когда яростное ругательство вылетает из моего рта, я думаю, что Блейк мог бы гордиться мной.

— Хм-м, а ты дерзкая. Должно быть, досталось от меня. Твоя мать никогда не спорила, не боролась, на самом деле, она и слова не проронила. — Он задумчиво потирает подбородок. — Давай-ка я тебе объясню кое-что. Ты сделаешь, как тебе говорят, или я медленно прикончу каждого человека, которого ты любишь.

Нет, нет, нет, нет!

— Ты монстр.

Его губы искривляются в зловещую улыбку.

— Начну с твоей милой, маленькой подруги Евы.

Мои руки и ноги дрожат, а затем немеют.

— Затем я разберусь с Гаем и твоей матерью.

Онемение движется вверх, от рук и ног к животу.

— И последнее, но не менее важное, — он говорит нараспев, — я разберусь с этим неандертальцем, с которым ты живешь, Джоной.

Окончательный удар.

Сердце, разум и душа. Онемели.

Я перестаю плакать, поскольку мое тело и разум переваривают информацию. Его слова крутятся в моей голове снова и снова, словно карусель: размножение, проститутка, все, кого я люблю.

Мое затруднительное положение настигает меня как ураган. В угрозе обморока, я изо всех сил сжимаю ручки кресла.

Это происходит не со мной.

Я наклоняюсь вперед и кладу голову между коленями, надеясь успокоиться.

— Это Лас-Вегас, дорогая. Знаешь, как легко заставить кого-то исчезнуть? Похоронить их в грязной дыре, в пустыне? Хотя, я не сделаю это быстро, сначала, я повеселюсь с ними.

— Прекрати, пожалуйста. Просто, пожалуйста… остановись.

Я раскачиваюсь туда-сюда, сжимая волосы в кулаках. Я слышу низкий звук плача, и понимаю, что он исходит из моего рта. Я плотно сжимаю глаза, молясь, наконец проснуться от этого кошмара

А я-то думала, что он захотел узнать меня. Что, возможно, он скучал по дочери, которую никогда не знал. Как я могла быть такой глупой?

— Почему именно сейчас? Почему не тогда, когда мне исполнилось восемнадцать?

В моем голосе звучит мольба и отчаянная потребность в ответах.

— В моем бизнесе важно, чтобы девушки достигли совершеннолетия. Это помогает избежать нежелательного внимания со стороны местных властей. Но что более важно, мне нужен был рычаг. Ты совсем одна, дорогая: никогда не было парня, очень мало друзей. Только Гай и Ева, но их недостаточно. И вот ты начинаешь практически жить с мальчишкой Слейдом, что оказалось вовремя. — Он расправляет манжеты и крутит запонки. Его взгляд обращается ко мне. — Ты любишь его?

Я закусываю губы, отказываясь отвечать ему.

— Ах, да. И кажется, ты все еще девственница, что хорошо.

За мной Винс заглушает свой смех. Унижение смешивается с гневом, воспламеняя мое лицо яростным румянцем. Я в ужасе, что он может так вольно говорить со своей собственной плотью и кровью.

— Не смотри так удивленно. Секс — это мой бизнес. Я могу сказать по твоему румянцу, что ты все еще невинна. Что хорошо для меня и моего бизнеса.

Желчь сжигает мое горло. Хотела бы я так наесться, чтобы заблевать вычурный восточный ковер Доминика. Ненавижу его за это предложение, и за то, что он сделал с моей мамой. Я хочу наброситься на него и побить, словно маньячка. Адреналин наполняет мое тело, когда я обдумываю риск, связанный с тем, что нападу на него в его кабинете.

Сегодня хороший день, чтобы умереть?

Он наклоняется вперед, облокотившись локтями на стол. Его глаза сверлят