— Ой, спасибо! — уселась она к нему на колени. Бессовестные они, конечно… Но это уже не мои проблемы, и не мне Динку воспитывать — уже поздно. — Ты такой классный!

— Я могу каждое утро организовывать тебе бутерброды, — сказал он и уставился на меня. — Это совсем не трудно.

Он надеется, что я стану каждое утро стругать для Динки бутерброды?

Ну уж нет.

Я лишь негромко хмыкнула и пошла к выходу.

— Ну-ка, постой, — остановил меня Архип, перегородив мне путь…ногой, которую кроссовком поставил прямо на дверной косяк, чтобы выйти я не могла.

Обескураженно уставилась на него.

— Убери объедки, — кивнул он на тарелку с моим надкусанным хлебом с колбасой.

37

АРХИП

Мне нравилось за ней наблюдать. Нравилось, что она злилась — в ее глазах появлялся такой дерзкий огонь, что казалось, она сейчас одним взглядом нас обоих сожжет. Но Крис знает, что это ее объедки, а оттого еще смешнее за этим наблюдать.

— Ты взял мои бутерброды, — ответила она мне. — И съел их. Вот и объедки доедай!

И она перелезла через мою ногу и ускакала в неизвестном направлении.

Я бы, конечно, в иной ситуации так просто удрать ей не дал, но при Динке же не побегу за ней?

— Зараза, — буркнул я.

— Да вообще овца! — возмутилась Дина. — Она вообще охамела так разговаривать? Прислуживает тебе — и правильно. Жрет наши с папой харчи. Пусть хоть отрабатывает их. Надо бы ее тоже погонять… Пусть погладить и перестирает мои платья.

Я глянул на Динку более внимательно. А она злая, оказывается. Пока мы общались в общем кругу таких же обеспеченных детей как она и я, она общалась с ними на равных, и никакого ярко выраженного неуважения я не замечал. А теперь она так высокомерно говорит о Кристине только потому что она родилась в бедной семье.

Впрочем, я и сам так делаю. Словно увидел себя со стороны — в Дине.

Ну, а с другой стороны — какое еще отношение заслуживает эта девчонка, которая в этом доме явно не ко двору? Не реверансов же… Мы ее в нашу жизнь точно не звали.

Сама свалилась на нашу голову — пусть сама и расхлебывает.

Не думаю, что мне следует что-то менять в своем поведении в сторону Крис.

Бесит ее забавно.

Мне нравится.

Хоть какой-то толк с нее, действительно.

— Ладно, пора мне, — сказал я, вставая со своего места. — Пацаны в гараже на репетицию ждут.

Надкусанный Кристиной бутерброд выкинул-таки в урну. Неудобно как-то в гостях бросать за собой посуду.

— А можно мне с тобой? — вскочила следом Динка. — Все равно дома делать нечего…

— Погнали, — пожал я плечами и пошел к выходу.

Хочет сидеть часами, пока мы репетируем, в гараже — никто не будет против.

По пути мы заехали ко мне — нужна была моя гитара. После того как она была бережно погружена в чехле в багажник, мы отправились уже в само место проведения репетиции — в гараж Питерского, который нам любезно предоставил его отец.

— Слушай, а кто тебе так тачку поцарапал? — спросила она меня, когда мы уже выехали на дорогу.

— А, да придурок один. На велосипеде, — отмахнулся я. Отчего-то рассказывать ей о том, что это была Снегурочка, мне не хотелось. Я планировал еще немного потрепать ее нервы своей порченной тачкой. Понятное дело, что взять с нее нечего, но… Может, она все же меня поцелует? — Тьфу, о чем я думаю…

— О чем? — тут же посмотрела на меня Дина.

— Тебе лучше не знать.

— Почему это? — насупилась она.

— Потому что это мои мужские дела, и я не хочу, чтобы ты в них встревала.

Не хочу, чтобы узнав о том, что мне уже как-то ненормально и очень навязчиво хочется поцелуя от Снегурочки, ты мне, Дина выклюешь мозг.

Кто ты мне вообще, если я хочу губ… Кристины?

Не ошибся ли я, считая, что мое сердце уже сделало свой выбор?

Понятное дело, что не в сторону Крис. На таких как она не женятся. Она…для красоты и услады. А Динка — боевая подруга по жизни. К тому же наши родители наш выбор очень одобряют.

Но все же… Если я думаю о поцелуе с другой, то, наверное, это плохо?

А, ладно. Фигня какая-то в голову лезет… Надо сосредоточиться на дороге и потом репетиции.

— Так а что за придурок-то врезался? — снова вернулась к тому, с чего начинала разговор Дина. — Ты его хоть поймал? Он готов платить за ремонт?

— Конечно, поймал, — усмехнулся я, опять невольно вспоминая испуганную птичку Крис, дрожащую в моих руках, когда я поймал ее вчера в коридоре в доме Динки… — Да, мы обо всем договорились уже. Он за все заплатит по полной.

Не думала же Крис, что я отстану, пока долг передо мной не будет погашен?

Нет денег. Но есть красота и нежность.

— Ладно тогда, — кивнула Дина, даже не заметив никаких перемен в моем лице, и что руль я стал сжимать крепче. Что-то где-то внутри меня словно загоралось… — А то сбегают еще с места происшествия на своих велосипедах, и ищи их потом где хочешь…

— Нет, этот не сбежал, — заверил я ее, останавливаясь возле гаража, где уже звучали инструменты и смех парней.

Мы вместе вошли внутрь и тут же обратили на себя внимание.

— О, Арх! Привет, Дина!

— Здорово! — протянул я руку по очереди Питеру, потом обоим близнецам — Даниле и Назару. Крупные парни крепко пожали мою руку в ответ.

— Ну что там у нас на повестке дня?

— Играем ту песню, что ты учил в лагере.

— О`кей, — ответил я. — Дин, садись на диван, хорошо?

Я вынул из чехла свою гитару, которую папа мне купил за баснолосвные деньги лет пять назад. Правда сразу предупреждал, что не позволит мне сделать музыку своим основным делом, гитара могла быть исключительно хобби. Что ж, я вполне привык к этой мысли спустя годы напоминаний о том, что несмотря на мои увлечения и даже успехи на поприще музыки и плавания, учиться я пойду на юриста и экономиста — чтобы занять место отца в его бизнесе, который он ведет скрыто от структур и куда планирует вскоре уходить сам, политика ему уже стала надоедать.

Мы работали, пели, играли, а Динка слушала.

— Арх, ты как-то сегодня играешь без души, — негромко сказал мне Питер. — Технически как будто.

— Да… Отвлекаюсь на всякую фигню.

— Сосредоточься на песне. Думай о