После шумного Нью-Йорка провинциальный Балтимор показался Джейн тихим и уютным. Центральные улочки мало напоминали запруженные магистрали мегаполиса. Дышалось тут намного легче. Народ казался более приветливым и добродушным. Пожалуй, тут она могла бы прожить всю жизнь, выйти замуж за какого-нибудь клерка, родить троих детей. Могла бы, если бы уже не повстречала Роберта. Без него все казалось каким-то пустым и бессмысленным.

Она быстро втянулась в преподавательскую деятельность, познакомилась с учениками и коллегами. Природное жизнелюбие и приветливость не дали ей впасть в уныние. Но со времени переезда в Балтимор она не написала ни строчки.

Когда через пару дней она проверила электронную почту, оказалось, что там вот уже неделю лежит письмо из издательства с просьбой связаться с ними по поводу договора. Сначала авария, потом забота о Бесс и, наконец, переезд в другой город — все это отвлекло ее, и Джейн забросила свою электронную переписку. Без особого энтузиазма она написала ответ в издательство и сообщила им свой новый адрес. Джейн чувствовала, что должна пересилить себя и закончить последнюю повесть, но в голове было пусто. Мысли убегали туда, куда она усилием воли преграждала им путь, и Джейн снова в своих мечтах проживала ту единственную счастливую ночь, которую ей подарила судьба.

Последним рейсом Роберт вернулся в Нью-Йорк. Полночи он лежал с открытыми глазами, а потом забылся тяжелым, беспокойным сном. Наутро он проснулся с головной болью, невыспавшийся и злой. Надо было возвращаться к делам, но у него душа не лежала заниматься чем-либо, пока он не нашел Джейн. Он без особого желания открыл ежедневник, чтобы проверить, какие дела он упустил, пока целый день разъезжал в погоне за мечтой.

Он пропустил две важные встречи, поэтому по прибытии в офис распорядился перенести их на вторую половину дня. Для этого ему пришлось сильно уплотнить свой график, и к вечеру Роберт чувствовал себя немногим лучше, чем накануне.

Но и после того, как рабочий день закончился, ему не суждено было закрыться в номере отеля и предаться самобичеванию. На вечер у него была запланирована встреча с приятелем, о которой он договорился едва ли не месяц назад. Отношения с Гарольдом Майерсом он поддерживал со времен учебы в Англии. Времена студенческих пирушек и юношеских проказ давно миновали, оба стали солидными людьми, но, несмотря на занятость, продолжали с завидной регулярностью встречаться. Майерс был среди тех немногих людей, кого Роберт мог с полным правом назвать своим другом. Поэтому он пересилил себя и поехал в ресторан.

Его друг уже был на месте и внимательно изучал меню — грузную фигуру Майерса трудно было не заметить. Когда Роберт подошел к столику, он поднялся, чтобы поздороваться.

— Неважно выглядишь, Роб, — хлопнул Майерс его по плечу. — Проблемы?

— Есть немного, — ответил Роберт, опускаясь на стул.

— Сейчас поедим, выпьем и жизнь станет веселее, — хохотнул Гарольд и сел обратно. Стул недовольно скрипнул под его весом. Он никогда не отличался стройностью, а после тридцати стал еще стремительнее набирать вес. Он весело шутил по этому поводу и искренне полагал, что все беды отступают перед вкусным и сытным ужином в хорошей компании.

— А как ты? — спросил Роберт, чтобы только не говорить о себе.

— Процветаю помаленьку, — начал Гарольд свой монолог. Он работал главным редактором небольшого перспективного издательства, очень любил свою работу и никогда не упускал случая поговорить о ней, обсудить очередную новинку, поворчать на других издателей. Поэтому, задавая вопрос, Роберт приготовился расслабиться и молча послушать его рассуждения. Майерс незаметно перешел к новинкам и уже пылко советовал Роберту почитать одного молодого перспективного автора.

Роберт помимо воли начал вслушиваться в слова друга.

— Эта британка просто прелесть: обладает легким слогом и в то же время так цепко подмечает все детали. Тебе должно понравиться. Я тебе обязательно пришлю экземпляр. Я знаю, ты у нас занятой человек, но повести у мисс Пирс не такие уж длинные, чтобы их мог прочитать даже самый…

Услышав знакомое имя, Роберт буквально подскочил на месте. Не может быть! Неужели действительно все так просто. Боясь поддаться ложной надежде, он бесцеремонно прервал рассуждения Майерса возгласом:

— Джейн Пирс?! Я не ослышался? Ты планируешь издать Джейн Пирс?!

Майерс с удивлением оторвал взгляд от тарелки и взглянул в светящиеся безумным огнем глаза друга.

— К-кажется, ее действительно зовут Джейн. Хотя я не уверен, — испуганный бурной реакцией обычно сдержанного друга пробормотал он. — Я понятия не имел, что тебя интересует…

— У тебя есть ее адрес? — оборвал его Роберт.

— Не помню. Надо на работе в компьютере посмотреть.

— Звони на работу!

— Ты что, там никого уже нет, девятый час.

Роберт на секунду задумался, а потом потребовал от Майерса немедленно отправляться в редакцию. Тот попытался оказать сопротивление и внять голосу разума, но Роберт моментально отмел все возражения. Майерс сильно пожалел о том, что его вообще угораздило вспомнить об этой мисс Пирс.

В итоге полуголодный и несчастный редактор небольшого перспективного издательства в девять вечера был вынужден, покинув ресторан, отправиться на работу, открыть дверь своего кабинета, включить компьютер и предъявить стихии, закрутившей его, адрес злополучного автора. После этого Роберт сердечно поблагодарил его, едва не расцеловав в обе щеки, чему тот усиленно сопротивлялся, и оставил его одного в полном недоумении.

Ее разбудил громкий стук. Джейн отрыла глаза, недоумевая, кого угораздило посреди ночи забивать гвозди в стену. В кампусе постоянно кипела жизнь независимо от времени суток, с той лишь разницей, что ночью шум обычно кажется громче и любой шорох сравним с громыханием бетономешалки.

В первую ночь, проведенную в кампусе, Джейн даже подумала, что ей так и не удастся уснуть. За стенкой кто-то возился и пыхтел, недвусмысленно поскрипывала кровать. Снизу доносился нескладный рэп, который вполголоса читала компания подростков. В голове крутились события довольно насыщенного дня, вспоминалась первая лекция, прочитанная запинающимся голосом перед огромной аудиторией, попытки угомонить расшалившихся учеников. И все это вперемешку с событиями, которые она мучительно старалась забыть и от которых сбежала сюда из Нью-Йорка. В тот первый вечер она наконец нашла те слова, которые надо было сказать на все обвинения, брошенные ей в лицо, однако они пришли ей на ум слишком поздно. Несмотря на все посторонние шумы, Джейн сама не заметила, как уснула. Утомленный организм сам все решил за нее. В последующие дни она тоже отключалась, устав за день и почти не обращая внимания на постоянный фон: разговоры, шарканье ног в коридоре, смешки, негромкую музыку — все эти неотъемлемые атрибуты активности студентов даже в темное время суток.

Но сегодня кто-то превзошел самого себя. Джейн не сразу сообразила, что это стучат в ее дверь. Когда громкий стук раздался снова и в коридоре женский голос непечатно обругал нарушителя тишины, до Джейн дошло, что стучат в ее дверь. Она поспешила открыть, удивляясь, кому она могла понадобиться среди ночи. Яркий свет из коридора на секунду ослепил ее, и в дверном проеме она увидела лишь темный силуэт. Но потом глаза ее привыкли и она изумленно уставилась на Роберта Годфроя. Ей даже на мгновение показалось, что она спит, и захотелось ущипнуть себя.