– Но из-за этой записи меня теперь травят в школе! Ты представляешь, с каким унижением мне приходится сталкиваться каждый день?

– Прости, я не подумала, что ты так все всерьез воспримешь. Хорошо, я сейчас удалю это видео, раз для тебя это так важно.

Пелагея выглядела расстроенной и обеспокоенной, это злило.

– Эту запись уже скопировали сотню раз! Уже не получится удалить все! Удаляю в одном месте, и она тут же появляется в другом!

– Прости, я не знала, что все так далеко зайдет. – Она строила виноватый вид, но я знала, что это было лишь хорошей игрой.

– Я тебе не верю. Ты знала прекрасно, что все так будет! Только я не понимаю, за что? Что я сделала?

Она хлопала глазами и повторяла, что это только шутка. Ей даже не хватило смелости сказать мне правду.

15.04.2015

2:23

Я думаю, что никогда не избавлюсь от этого. Взгляды, полные презрения, прожигающие спину, оскорбления, которые летят со всех сторон и бьют меня невидимыми ладонями по щекам.

Я перестала разговаривать с кем-либо в школе и теперь просто перемещаюсь из кабинета в кабинет мрачной тенью. И дома я тоже разговариваю все меньше. Молчать – безопасно. Это теперь мое правило.

18.04.2015

22:13

Сегодня маму и папу снова вызвали в школу, а я осталась дома. Раздался звонок в дверь, я пошла открывать… и увидела на пороге Соню и Назара. Я очень растерялась, не знала, как себя повести. Захлопнуть дверь? Пригласить их войти? Было видно, что они караулили у дома, ждали, когда родители куда-нибудь уйдут. Они знали, что родители запретят им разговаривать со мной и не пустят в дом.

Я открыла дверь и молча ушла внутрь, Соня и Назар пошли за мной.

Мы поднялись в мою комнату. Я уткнулась в экран монитора, не смотрела по сторонам, делала вид, будто рядом со мной никого нет. Все так же молча Назар сел на кровать, Соня стала прохаживаться по комнате и разглядывать полки со старыми игрушками. Они оба хотели как-то начать разговор, но не знали как.

– Помнишь, как мы часто играли в детстве у меня на даче? – Соня начала разговор. – У нас у всех были такие разные игрушки, из разных Вселенных, но мы все представляли, что они друзья. Мы строили им домики под кустами, делали постельки из цветков гортензии. Назар, кто у тебя был?

– Гримлок, – ответил он.

В моей голове сразу пронеслось: Гримлок. Отряд Диноботы, принадлежность – Автоботы, класс Трансформеры. Оружие – меч и очень мощная двуствольная ракетница.

– А у тебя кто был, Сонь? – подхватил беседу Назар. – Кажется, кто-то из кукол Монстр-Хай?

– Да, кто-то из этих кукол, – ответила Соня. – Я не помню, кто именно. Алис, ты не помнишь?

Френки Штейн. Сериал «Школа монстров», кукольный дебют – июль 2010-го. Дочь Франкейнштейна. Волосы белые с черными прядями. Внешняя особенность – на шее два болта.

Я молчала.

– Алиса, а кто был у тебя? – спросил Назар.

Ферби серии Кристалл по кличке Гизмо. Зверек с переливающейся окраской меха, который может говорить, открывать-закрывать глаза и рот, а также качаться на ножках.

Я молчала.

– У нее был Ферби, – ответила Соня. – Было так здорово играть… Мы придумывали разные сценарии, как будто наши игрушки – команда супергероев, и им нужно спасти мир от надвигающейся катастрофы.

– Помните, как наша команда спасала мир от бомбы? – Назар активно поддерживал тему разговора.

– Да… На огороде мы сделали небольшой прудик и построили дамбу, – с улыбкой вспоминала Соня. – И террористы поместили бомбу под дамбу… И у нас был час, чтобы ее найти и обезвредить.

– Бомбу обнаружил Ферби Алисы. Он был мозгом команды.

– Алиса, а помнишь наше детское оружие? – спросила Соня. – Мы с тобой бегали по твоему саду и стреляли в невидимых садовых гномов.

Я помню.

Оружие Нерф Ребелл. Луки и арбалеты преимущественно для девочек. Розового цвета. Серии: розовое сумасшествие, разбитое сердце и секретное послание.

Я молчу. Но я помню. Я все помню. Что когда-то мы были друзьями, и эта дружба была очень крепкой. Что я вам сделала? Я всегда хотела для вас быть хорошим другом. Я ни разу в жизни вас не предавала. За что вы так со мной? В чем я провинилась? Что сделала не так? Я виновата только в том, что слишком наивная и доверчивая, но это не преступления, за которые меня надо судить и наказывать. Я никогда не причиняла вам зла.

Соня с Назаром будто прочитали мои мысли.

– Алис… Прости нас. Мы не думали, что все так выйдет, – тихо сказала Соня.

– Это все из-за травки… – подхватил Назар. – В ней была подмешана какая-то химия. Голова совсем поехала… Мы не думали, что дойдем до такого. На следующий день посмотрели видео и ужаснулись так же, как и ты. Мы не могли поверить в то, что натворили. Это все так ужасно… Как будто делали не мы, а кто-то другой. Это все из-за травки. Это была шутка. По крайней мере, так нам казалось в тот момент. Мы не хотели причинить тебе боль. Это всего лишь шутка, Алис. Попробуй отнестись ко всему происходящему как к неудачной шутке.

– Нам очень стыдно, ты даже не представляешь как, прости нас, если сможешь, – виновато сказала Соня.

Я сидела за компьютером, но смотрела не на экран, а на висящие на стене фотографии в рамках. На одной из них нам с Соней и Назаром по семь лет. Они едут впереди на больших лошадях, а я сзади плетусь на маленьком ослике. На второй нам с Соней и Назаром по десять. Мы в аквапарке, все вместе забрались в большой надувной круг. На третьей нам двенадцать лет. Мы в парке аттракционов, первый раз в жизни собираемся прокатиться на настоящих американских горках. Соня дядей Васей впереди, дальше Назар с дядей Славой, а за ними я и моя мама. Мой папа тогда снова работал…

Я ничего не ответила. Раздался голос родителей – они вернулись с собрания. Узнав, что пришли Соня и Назар, папа стал ругаться и выгнал их из дома.

20.04.2015

20:35

Мама с папой очень переживают, что я почти перестала разговаривать. Сегодня я лежала на кровати, мама сидела рядом и гладила по голове. Папа стоял поодаль.

– Доченька, все будет хорошо, – тихо сказала мама. – Мы обратимся в полицию. Мы растопчем этих гнусных людей. Они заслуживают наказания.

Я некоторое время подумала над словами мамы. Хочу ли я наказания для тех, кого считала своими друзьями? Да, я действительно хочу, чтобы они получили по заслугам. То, что они сделали, – это ужасно, им нет прощения. Я не хочу, чтобы они ушли от ответственности и остались безнаказанными. Я знаю, с какими трудностями это связано, не представляю, как тяжело придется родителям. Начнутся суды… и на той стороне будут стоять те, с которыми моя семья так тесно дружила столько лет. Но я этого хочу.