Впечатление, которое все это произвело на римлян, легко можно себе представить. Хуже того, из этого нападения они сделали вывод, что в окрестностях, вероятно, находится большое войско германцев, а Цезарь с его небольшим отрядом, наверное, разбит. Однако Цезарь вернулся с присущей ему точностью в то время, которое он назначил, и не был доволен тем, что он услышал.

Теперь в Галлии было внешне тихо, но в Риме – нет. Там бушевали сложные политические интриги, частью которых была зависть к Цезарю. Цезарь отправился в Рим. Весть об этом достигла Галлии, и местные племена решили, что пребывание Цезаря в Галлии настолько зыбко, что внезапное и одновременное восстание будет успешным, особенно теперь, когда сам он находился по другую сторону Альп. Для всеобщего восстания был назначен день, и в этот день оно началось с резни римских гражданских лиц в городе Ценаб (будущий Орлеан), расположенном на реке Лигер (Луара). Через несколько часов об этом стало известно племенам на юге страны, в результате чего арверны, которые до той поры были мирным племенем, немедленно восстали под руководством своего молодого вождя Верцингеторикса (Верцингеторига), который проявил исключительный талант и вскоре развил необычайную активность: собрал армию немалых размеров и внушил ей свои настроения.

Цезарь немедленно отправился в Галлию, хотя это ставило под угрозу его личные интересы в Риме. Он понимал, что задача собрать вместе его легионы представляла огромную трудность, так как римские гарнизоны в Галлии были разбросаны на большой территории, населенной врагами Рима. Цезарь преодолел эти трудности, стоявшие перед ним, главным образом благодаря тому, что передвигался с большей скоростью, чем ожидали его враги, и преодолевал препятствия, которые, как они думали, он не сможет преодолеть. Со своими легионами он прошел через перевалы Севеннских гор (высота Севенн до 1702 м. – Ред.), хотя снег был глубиной шесть футов (1,8 м) (именно так! – Ред.) и дороги считались непроходимыми даже для одиноких путников. Благодаря этому он сумел обрушиться на восставших арвернов и опустошил их земли. Там Цезарь построил крепкий укрепленный лагерь и оставил командовать им Децима Брута, а сам бросился через всю страну с небольшим войском. Находясь в седле днем и ночью, он, наконец, добрался до двух легионов, расквартированных неподалеку от современного города Осер, и отправил приказ другим легионам, чтобы они присоединились к нему там.

Тем временем галлы копили силы, а перед войсками Цезаря встала проблема все возрастающей нехватки продовольствия. Он приказал эдуям доставить его солдатам продовольствие, а затем внезапно выдвинулся к Ценабу (Генабуму, будущий Орлеан), где были убиты римляне. Там через реку стоял мост, по которому варвары попытались улизнуть ночью, но Цезарь оказался проворнее их и взял всех их в плен. Верцингеториг, который не знал, что Цезаря нет в лагере, в котором тот оставил Децима Брута, поспешил завязать с ним бой. У этого боя был обычный итог, но был и другой: он открыл Верцингеторигу глаза на то, что наилучший способ уничтожить Цезаря – не встретиться с ним в сражении, а не давать его солдатам возможности получать продовольствие. Этого он и принялся добиваться незамедлительно: сжигал окрестные поля, нарушал коммуникации Цезаря и прибегал к многочисленным хитроумным уловкам, подобным тем, которые использовал римский полководец Фабий против Ганнибала.

Часть плана молодого вождя состояла в том, чтобы не оборонять даже города, но его убедили встать на защиту Аварика (совр. Бурж) – богатого и хорошо укрепленного города, окруженного с трех сторон реками, в то время как с четвертой стороны находились болота и топи, которые можно было преодолеть только по одной цепи холмов. Цезарь увидел, что город можно взять только правильной осадой; и было сомнительно, хватит ли римлянам запасов зерна на тот срок, что она продлится. Ситуация завершилась почти реальным голодом, но, вдохновляемые Цезарем, солдаты решили держаться стойко. Ведение осадных работ особенно осложнял тот факт, что жители той части страны были искусными ремесленниками и окружили город стенами толщиной сорок футов (более 12 м), сложенными поочередно из слоев камня и древесины. Погода была холодная и сырая, но через двадцать пять дней римляне построили напротив стены насыпь из дерна и вязанок хвороста шириной около 100 метров и высотой 25 метров – вровень со стенами города. Тогда находчивые галлы сумели сделать под насыпь подкоп и поджечь, а в это время сами бросали со стен факелы и горящие вязанки хвороста. Но в конечном итоге пожар был потушен. На следующее утро римляне ринулись на стены с вершины насыпи и перебили всех людей в городе (около 40 000, в том числе женщин и детей. – Ред.).

В результате этой катастрофы повысился авторитет Верцингеторига, который был против любой попытки защитить город, а его сподвижники удвоили усилия, чтобы перекрыть римлянам снабжение продовольствием.

Был еще один город – под названием Герговия, защищать который Верцингеторига уговорили. Он считался неприступным, и сам Цезарь понял, что взять его можно только осадой. Он начал строить рядом с ним укрепленный лагерь, но, не закончив работу, узнал, что эдуи, на которых он рассчитывал в плане поставок продовольствия, стали ненадежными союзниками. Дело в том, что 10 000 воинов, которых эдуи собрали по приказу Цезаря, убили командовавших ими римских военачальников и готовились присоединиться к Верцингеторигу. Оставив два легиона охранять лагерь, Цезарь перехватил восставших эдуев и пресек мятеж в зародыше.

В его отсутствие Верцингеториг напал на его лагерь. Цезарь вернулся вовремя, чтобы выручить оставленные легионы, но настоятельная потребность в продовольственном снабжении стала столь велика, что он был вынужден прекратить осаду и признать свою единственную военную неудачу во всей Галльской войне. Его положение действительно было критическим. Прокормить его армию при существующем положении вещей было больше невозможно, отступить в римскую провинцию было бы признанием поражения, которое побудило бы варваров к дальнейшим мятежам. Он немедленно направился во владения эдуев, где, как он знал, должно было быть много продовольствия, и благодаря быстрым передвижениям, включая переправу реки вброд, когда его войскам пришлось идти по плечи в воде, ему удалось доставить всю свою армию до пункта назначения.

В это время Лабиен с отдельным отрядом находился радом с городом Лютеция, который сейчас называется Парижем. Узнав об отступлении Цезаря и осознав необходимость соединиться с ним, но увидев большое войско галлов на другом берегу реки, он понял, что нужна какая-то военная хитрость. Он отправил флотилию небольших барж к излучине в четырех милях (6,4 км) ниже Парижа и велел им ждать там его. Ночью он послал небольшой отряд в лодках вверх по течению реки, приказав ему поднять шум, будто при отступлении, в то время как он с основной частью войска тихо дошел до баркасов и переправился на них через реку так, что никто этого не заметил. Услышав шум, который поднял маленький отряд, галлы рассудили, что вся армия бежит, и начали преследовать римлян, но беспорядочно. Лабиен обрушился на них (с обычным результатом) и присоединился к Цезарю.

Тем временем неудача Цезаря у Герговии вселила во всех галлов надежду на изгнание римских оккупантов. Они выбрали Верцингеторига своим командующим и с удвоенной энергией принялись отсекать Цезаря от запасов продовольствия. Но благодаря своим походам на другой берег Рейна и мудрому обращению с местным населением (в случае ослушания истреблял поголовно или продавал в рабство. – Ред.) Цезарь сумел получить большие запасы продуктов питания и, кроме того, огромное число конных германских воинов. Но этих воинов он был вынужден посадить на римских коней из-за того, что кони германцев были хуже. Подготовившись, Цезарь выступил в поход, чтобы наказать вероломных эдуев. По пути он подвергся нападению большого войска под командованием Верцингеторига, которому пришел в голову плохой стратегический план – атаковать Цезаря в открытом поле. Войско Верцингеторига потерпело поражение, понеся огромные потери, и отступило к крепости Алезия. В действительности оно было загнано в саму крепость, и началась одна из самых замечательных осадных операций в истории (во многих отношениях самая замечательная).