впускает меня в тугое и влажное лоно. Замирает на миг, вобрав мою плоть в себя до основания.

— Ты мой! — Улыбаясь, она кладёт ладони на мою грудь, плавно наклоняется вперед и впивается жадным поцелуем в мои губы.

— Только твой, моя ненасытная Белка, — смиренно выдыхаю я в ее ненасытный рот, дурея от таких дерзких повадок моей скромняшки. — Только твой.

Терпение лопается, словно мыльный пузырь, когда малышка игриво ведет бедрами, а вишенки ее упругих сосков чуть царапают мою грудь. С грозным рыком голодного зверя опускаю свои ладони на ее бедра и, сжав их до розовых отметин, задаю ритм нашему очередному танцу страсти. Вколачиваюсь в ее податливое тело до резких звучных шлепков и стонов удовольствия. На очередном витке нарастающего удовольствия теряю контроль и взрываюсь в ней со сдавленным рыком от крышесносного оргазма.

— Прости, — тут же извиняюсь за грубый секс, но она довольной кошкой льнет ко мне, развеивая напрочь развеивая все переживания.

Мы опять проваливаемся в дремоту, из которой нас выдергивает нервный возглас удивления.

— Упс… — растерянно выдыхает Кира, утыкаясь носом в мое плечо и зажмуриваясь.

— Кира, это вообще, как называется?! — возмущенно сопит незнакомая мне девушка, стоящая на пороге комнаты, меча в нас гневные молнии.

— Добрый день, — миролюбиво приветствую ее, натягивая тонкое покрывало на наши с Белкой обнаженные тела. — Вас стучаться не учили? — Крепче прижимаю к своему боку взволнованную малышку, решившую, видимо, сползти с кровати и спрятаться под ней от въедливого взгляда пуританки.

— У вас не заперто было, — хмурится она, — даже входная дверь, — кидает обвинение, резко разворачивается и, вскинув голову, горделивой походкой уходит, хлопнув на прощание дверью.

На мгновение в воздухе повисает напряженная тишина, взорвавшаяся Кириным смехом. Смотрю на ее раскрасневшееся лицо, и сердце в груди сжимается от невысказанных чувств. Это надо же было быть таким идиотом, чтобы решить, что без нее мне будет спокойнее и легче, что этому неуравновешенному созданию с кучей недрессированных тараканов в очаровательной головке, которое постоянно штормит похлеще любого океана в период цунами, нет места в моей устоявшейся монохромной жизни!

Как же я ошибался! Без этого маленького урагана я просто потеряю последние краски своего привычного существования. Так ярко и непредсказуемо мне ни с кем до нее не было.

— Так, Белка, — выуживаю ее из-под одеяла, которым она укрылась с головой, пытаясь заглушить свой нервный хохот, — собирай вещи и поехали отсюда.

— Куда? — вмиг перестав смеяться, удивленно распахнув глаза, спрашивает она, недоверчиво смотря на меня.

— Ко мне, — без лишних объяснений уточняю я. — Полагаю, твоя подруга не сможет на неделю удалиться из квартиры, а я не намерен лишь скромно спать с тобой в одной постели. — Откидываю одеяло и начинаю собирать разбросанные в порыве страстного раздевания, вещи. — Да и кровать твоя маловата.

— Но… — пытается что — то возразить Белка, однако умолкает, пожав плечами.

— На занятия буду возить, каждое утро, — обещаю ей, — и забирать после них — тоже.

— Договорились, — соглашается она, пытаясь встать с кровати и кутаясь при этом в одеяло.

Ехидно улыбаюсь, цепляя край импровизированного щита, дергаю и вмиг оголяю все то, чем не перестаю восхищаться. Прижимаю вздрогнувшую и ошалевшую Киру к себе, обвивая одной рукой ее тонкую талию, а второй захватываю в кулак волосы на макушке. Немного оттягиваю и впиваюсь голодным поцелуем в манящие губы, наслаждаясь ее тихим стоном и прокатывающимся по телу вожделением.

— Мы так никуда не уедем, — хрипит Белка.

— Угу, — немного расстроенно выдыхаю я, отступая от соблазна плюнуть на все и опрокинуть ее на кровать. — Собирайся, — киваю, на время загоняя похотливого самца в стойло.

Малышка, словно белка в колесе, носится по комнате, скидывая в большую дорожную сумку миллион разных мелочей, видимо, чертовски нужных. Ухмыляюсь, натягивая на себя футболку: пусть берет, дома все равно на ней будет максимум моя рубашка.

— Вроде, все, — растерянно вздыхает Белка, окидывая беспокойным взглядом комнату.

Объемная сумка, стоящая у ее ног, красноречиво подтверждает данный факт, но моя взволнованная девочка, прикусив ноготь на большом пальце, все еще в этом сомневается.

— Кир, — тихо зову ее, любуясь милым зрелищем: румянцем на ее щеках и выражением смятения в глазах.

— А! — вздрагивает она и, глубоко вздохнув, смотрит на меня чуть смущенно.

— Если хочешь, — протягиваю к ней руки, и она делает шаг мне навстречу, переступая через баул, — мы можем остаться. — Беру ладошки Киры в свои и, усадив ее к себе на колени, обнимаю за талию.

Она замирает в раздумье, а я скольжу легкими поцелуями по ее плечу к шее и за ушко, щекочу языком чувствительное местечко. Провожу носом по ароматной нежной коже, втягивая грушевый аромат, дурманящий меня лучше любого хмельного напитка.

— Просто я приехал всего на неделю, — продолжаю я, — и хочу провести ее с тобой. — Ловлю легкую дрожь, волной пробегающую по телу Белки, — без оглядки на третьего лишнего.

— Угу, — согласно кивает она, разворачивается в моих руках, обнимает за шею, и мы на время тонем в новой порции томительного поцелуя.

— Поехали, — хрипло выдыхает моя соблазнительница, нехотя отстраняясь от меня и вставая.

Поднимаюсь следом, подхватываю одной рукой ее увесистую поклажу, другой хватаю ладошку Белки и решительным шагом направляюсь к выходу — вначале из комнаты, а затем и из квартиры. Малышка семенит за мной молча, лишь на пороге, слегка дернув меня, тормозит, забирая ключи с тумбы. Выкрикивает, глядя в глубь квартиры, невнятное объяснение для подруги, затерявшейся на просторах жилого помещения. В ответ ей летит такой же малопонятный ответ, и, смущенно вздохнув, Кира спешно сует ноги в кеды, забавного мятного цвета.

— Пошли. — Белка сама толкает входную дверь, и теперь уже она тянет меня за собой по лестницам вниз, словно маленький тягач.

— Нам туда, — киваю в сторону припаркованного неподалеку автомобиля, когда мы вываливаемся на улицу, и Белка замирает в нерешительности.

Чемодан закидываю в багажник. Белку усаживаю на переднее пассажирское сиденье и пристегиваю её ремнём безопасности. Мимолетно целую её, решительно захлопываю дверцу и, обойдя автомобиль, усаживаюсь за руль.

От предвкушения незабываемой недели — только нашей недели! — внутри все трепещет, как у юнца перед первым свиданием.

— Ты была в Вегасе? — с толикой загадочности спрашиваю Киру, заводя автомобиль и выруливая на трассу.

— Нет. — Она качает головой, затем немного оттягивает ремень безопасности, скидывает кеды и, поджав ноги под себя, разворачивается ко мне лицом, упираясь боком в спинку сиденья. Протягивает руку и опускает свою хрупкую ладошку поверх моей, лежащей на руле, ладони. От контраста между силой и хрупкостью, робостью и решительностью, моей загорелой кожей и ее, бледной,