Многого мне, правда, увидеть не довелось — только куст сирени, да глухая стена. Но и это радовало — хоть какая-то связь с внешним миром.

«Может, кто-нибудь мимо пройдет? — подумала я. — Не умирать же мне здесь от голода и жажды».

И мне сразу же сильно захотелось пить.

Вдоволь насмотревшись в замочную скважину, я решила обследовать место своего заточения на предмет запасного выхода. А почему бы и нет? В этих монастырях кругом подземные ходы понарыты. Может, и отсюда идет какой-нибудь туннель.

Я вытянула вперед руки и стала наощупь передвигаться по темнице.

Пока никакого подземного хода здесь что-то не наблюдалось. Да если бы он и был, то наверняка был бы как-то секретно устроен, чтобы не каждому встречному-поперечному был виден.

Я снова спустилась по лестнице вниз. Здесь вдоль всех стен стояли стеллажи, уставленные какими-то горшками, банками, кадушками и здорово пахло квашеной капустой.

«Не иначе как ледник, — догадалась я. — Потому-то так и холодно».

Сначала, еще до того, как захлопнулась входная дверь, мне здесь после уличной жары очень даже понравилось. Было прохладно и свежо. Теперь же стало заметно холодать, и я заволновалась, что если не выберусь отсюда в ближайшее время, то окочурюсь не от голода и жажды — припасов на полках хватит до второго пришествия, — а от переохлаждения.

Впрочем, если это кладовая, то рано или поздно сюда обязательно кто-нибудь придет. Но дотяну ли я до этого прихода? Вот в чем вопрос.

Я снова прильнула глазом к замочной скважине. Если убийца решил избавиться от меня таким своеобразным способом, то лучше затаиться и сделать вид, что план его удался. Пусть думает, что я уже замерзла или умерла от страха.

Однако я уже и вправду здорово замерзла и перетрухала.

Ну что он привязался ко мне, этот маньяк? Ну что я такого могла сделать, чтобы он так настойчиво за мной охотился?

А ведь еще полчаса назад я возражала Степке, когда он говорил о существовании маньяка, теперь же я снова стала перебирать в уме всех, кто находился с нами на яхте, и прикидывала, кто бы мог тянуть на эту роль? Деды-профессора? Навряд ли. Про их жен и говорить нечего. Отцовы друзья тоже отпадают. Тем более, что Кондраков вообще с нами на экскурсию не пошел — остался на яхте. Тогда, может быть, Кутузов? Все-таки он помоложе других и еще кое на что способен. Правда, на банкете он так увивался вокруг Аллочки, что было даже похоже, что у них начинается роман. Тогда с какой бы радости он стал Аллочку скидывать с лестницы?

Впрочем, у них, у этих маньяков, свои причуды. Вот, например, кошка, прежде чем съесть мышку, сначала с ней обязательно поиграет, так сказать, аппетит нагуляет. Может, и у маньяков так же? Сначала любовь, а потом...

Господи, какой ужас! Мне стало тошно от собственных мыслей.

Вдруг где-то рядом послышались шаги. Кто-то быстро шел вдоль каменной ограды. И я вновь прильнула к замочной скважине, однако ничего, кроме глухой стены напротив, не увидела.

«Господи, неужто убийца? — подумала я и вмиг покрылась холодным потом. — Неужели это он возвращается?»

В этот страшный момент мне очень захотелось прибегнуть к помощи бога, тем более, что никакой другой помощи все равно не предвиделось, и я попыталась вспомнить хоть какую-нибудь молитву. Но, как назло, на ум не приходило ничего путного. Я вообще кроме «Отче наш» ничего больше не знаю, но сейчас и этого вспомнить не могла.

Я сцепила на груди руки и как заведенная забубнила:

— Отче наш, отче наш, отче наш...

Шаги замерли возле моей двери, а меня в ожидании скорой смерти окончательно заклинило:

— Отче наш, Отче наш, Отче-наш, наш-наш, наш-наш...

Я услышала, как кто-то близко подошел к двери и даже вроде бы к ней прижался.

«Ну вот и все, — пронеслось у меня голове, — это конец. Сейчас он откроет дверь и... Но нет, так легко я не сдамся, буду отбиваться до последнего».

И, подскочив к ближайшей полке, я схватила первую попавшуюся под руки банку. Та, на беду, оказалась трехлитровой, а у меня так сильно тряслись от страха руки, что я ее не удержала. Банка вырвалась из моих рук и, упав на каменный поло, с грохотом разбилась. В воздухе запахло маринованными помидорами.

— Кто там? — донесся из-за двери испуганный мужской голос. — Кто?

Так я ему и сказала — кто. А то он сам не знает. Я схватила другую банку — поменьше и приготовилась метнуть ее в убийцу. Пусть только откроет дверь. И метнула бы, если бы не услышала:

— Свят-свят... Да кто же там?

Это «свят-свят», произнесенное испуганным голосом, несколько меня отрезвило. Как-то это было не по-убийственному. И я задала встречный вопрос:

— А там кто?

— Брат Епифаний.

От нахлынувшего на меня невероятного облегчения я выронила и вторую банку. По разнесшемуся по кладовой запаху стало понятно, что там были жареные баклажаны.

«Спасибо тебе, Господи! — вознесла я мысленно благодарность Всевышнему. — Как это кстати».

Я перепрыгнула через валявшиеся на полу осколки и, подскочив к двери, прямо-таки прилипла к замочной скважине.

— Откройте за ради Христа! — закричала я в отверстие. — Христом-богом прошу! — Непродолжительное пребывание в святых стенах заметно отразилось на моем лексиконе.

Снаружи лязгнула задвижка, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова в черной бархатной скуфейке.

— Ой! — сказала голова, ударившись о мой лоб, потому что в это же самое время я тоже дернулась к выходу. — Вы здесь чегой-то?

Глупый вопрос — чего это я здесь? Не по своей воле, разумеется.

Я пулей выскочила из своего заточения и, прошмыгнув мимо бородатенького старичка, завертелась на тропинке, оглядываясь по сторонам. Никого поблизости видно не было, в смысле никого, похожего на убийцу.

— Вы здесь никого подозрительного не видели? — я бесцеремонно схватила деда за рукав. — Меня здесь кто-то запер. Это наверняка убийца.

Дедок в черном подряснике, перепоясанном грубой пеньковой веревкой, сначала аж присел от моего неожиданного заявления, а потом вскинул в изумлении руки и мелко-мелко закрестился.

— Свят-свят-свят, — запричитал он. — Какой еще убийца?

Я посмотрела на старичка внимательнее. Он был примерно такого возраста, как и Фира, и такого же маленького роста. И судя по его простой и, я бы даже сказала, аскетической одежде, можно